Я – Кутюрье. Кристиан Диор и Я (Диор) - страница 45
, с наслаждением нахожусь уже почти десять лет в области Высокой моды.
Модель Кристиана Диора для Люсьена Лелонга, 1943
Я стал работать художником у Люсьена Лелонга, где с большим удовольствием зарабатывал себе на жизнь.
Я занимался любимым делом, не ведая ни обязанностей и ответственности управления, ни утомительной роли представительства. Короче говоря, я жил тихо и спокойно. Проклятая война закончилась, оккупанты ушли и, главное, вернулась моя сестра, депортированная немцами (неожиданное возвращение, которое упрямо предсказывала ясновидящая в дни самой тяжелой тоски). Все потворствовало моей любви к спокойствию и уединению. Печальная глава моей жизни закончена. На новой, еще чистой странице я надеялся увидеть только стройные, дружественные письмена. Упрямая надежда помогала мне забыть атмосферу разлада, царившую вокруг, бедствия войны, ограничения, черный рынок и отвратительную моду. Обращать на это внимание в то время, может, и легкомысленно, но ведь я профессионал. Слишком большие шляпы, слишком короткие юбки, слишком длинные жакеты, слишком толстые подошвы и, особенно, отвратительные прически: приподнятый валик надо лбом, наподобие некоего головного убора времен Людовика XIV, а сзади волосы, небрежно разбросанные по спине, – излюбленная прическа парижских велосипедисток конца войны. Мода стиляг родилась, без сомнения, из вызова, брошенного спеси оккупантов и строгой экономии Виши. Странная эпоха, когда за неимением красивых тканей перья и вуалетки развевались над Парижем как мятежные знамена.
Все это давно в прошлом. Единственная из тогдашних привычек, тоже уже исчезающая, мне нравилась – мы много ходили пешком, гуляли, встречались с друзьями, провожали друг друга за приятной болтовней. Парижане прошлых лет не понимали тогда своего счастья.
Три знака судьбы
Так вот, я шел пешком по тротуару с улицы Сен-Флорентен на улицу Рояль, где жил тогда, а моя судьба шла мне навстречу. Чтобы я заметил ее, она приняла облик моего приятеля детства, с которым я играл когда-то на пляже Гранвиля. Мы не виделись много лет, он был директором Дома моды «Гастон», находящегося на улице Сен-Флорентен, и знал, что я стал художником моды. Воздев руки к небу, он воскликнул, что само небо послало меня к нему. Господин Буссак, владелец Дома «Гастон», хотел возродить былую славу Дома и искал модельера, способного вдохнуть в него новую жизнь. Не знаю ли я такую редкую птицу? Я основательно подумал, прежде чем ответить, но, к моему огромному огорчению, я никого не вспомнил. Почему же, черт подери, я не подумал о самом себе?!