Иногда Билл останавливался поговорить о текущих делах у стойки регистрации и раз или два даже приглашал Морриса составить ему компанию. Легко кивнув – поля его шляпы наклонились – и сделав едва заметный жест ладонью, предлагал подсесть к своему столику, чтобы за джентльменской беседой выпить перед сном.
И вот, как-то вечером, примерно через два месяца после того, как Томас Билл молча вошел в парадную дверь гостиницы, он снова стоял с чемоданом у стойки регистрации. Заплатив мальчику, который дежурил в ту ночь, все, что следовало по счету, он попросил передать свою благодарность владельцу гостиницы, вышел на улицу – и исчез.
Через два года после этого, снова в январе и на этот раз в то время, когда солнце ярко освещало верхушки деревьев на аллее, Томас Билл вновь появился, еще более смуглый, чем в прошлый приезд. В одной руке у него был все тот же коричневый чемодан, но теперь вторая его рука была занята железным ящичком: он прижимал его к себе.
Роберту Моррису удалось поселить его в том же номере, где он жил два года назад. Билл поблагодарил и молча поднялся к себе. Эту зиму он снова провел преимущественно в гостинице и в этот раз молчал еще больше, чем раньше. Чаще всего Моррис видел, как он сидит за столиком в углу холла и читает вечерние газеты или листает книжку. Утренние часы он посвящал пешим прогулкам по улицам просыпающегося города, а все остальное время просиживал у себя в номере или в холле за чтением или раздумьями – тогда он разглядывал всех, кто входит и выходит из гостиницы.
Как-то вечером, когда Моррис прошел рядом с ним и поздоровался, Билл остановил его и указал на стул рядом с собой.
Моррис сел, а Билл попросил, чтобы им обоим принесли напитки.
– Я уезжаю сегодня на рассвете, – сообщил он.
– Понимаю, – ответил Моррис. – Я рад, что вы провели эту зиму с нами.
Томас Билл кивнул. Его черные глаза смотрели в лицо Моррису оценивающим взглядом.
– Ваша репутация в качестве руководителя гостиницы оправдалась, – сказал Билл. – Действительно, все организовано безупречно.
– Благодарю вас, – слегка поклонился Моррис.
Официант ставил перед ними два бокала.
– Очень трудно найти в мире честных людей, – продолжил Билл. – Честность требует от человека многих сил. Она требует верить самому себе, когда даешь обещания. Как вы думаете, господин Моррис, люди по своей природе добры или злы?
Моррис поднес стакан ко рту, немного отхлебнул и ответил:
– Не знаю. Мне хотелось бы верить, что добры.
– А по-моему, – сказал Билл, – люди хотят быть добрыми, но им не всегда хватает на то сил. Каждому удается так исказить реальность, чтобы его поступки казались ему самому достойными. Честный человек, добрый человек должен уметь видеть свои поступки объективно и оценивать их соответствующе. Мы плохие судьи самим себе, нам нужна способность смотреть глазами других, чтобы быть добрыми людьми, а эта способность требует воображения. Добрые люди в большинстве случаев – это те, у кого больше воображения.