Короче – дорого мне жалость обошлась.
– Я правда не виновата… – было протянула ко мне в молящем жесте свои руки девушка, но тут у меня зазвонил телефон, разогнав местную тишину залихватской мелодией «Ленинграда».
– Погоди, – велел я ей, и призрак смиренно выполнил мои указания.
– Привет, – немного отстраненно буркнула в трубку, которую я поднес к уху, Светка. – Ну что, продолжаешь банкет или решил немного подлечить печень?
– Что мне всегда в тебе нравилось, дорогая, так это твое умение строить громоздкие версии происходящего, опираясь исключительно на косвенные улики, – не удержался от едкости я, мысленно ругая себя за то, что вчера вообще ей позвонил. Точнее – перепутал номера в телефоне. Перепутал-перепутал, слово даю. – Вынужден тебя расстроить, я все еще не спиваюсь. И по квартире из угла в угол не брожу, съедаемый тоской по утраченной любви и мечте. И…
– И какая же ты все-таки скотина! – рявкнула Светлана и связь разъединилась.
– Чего? – тут же сорвал злость я на призраке, смотрящем на меня с явным осуждением.
– Какие вы, мужики, все-таки все гады! – с чувством сказала мертвячка, но тут же поняла, что зря себе позволила подобную вольность, простерла ко мне руки и по новой затянула свою песню. – Я правда не виновата…
Смешно сказать – но тут снова взревел телефон, оповещая кладбище о том, что на Эйфелевой башне просто замечательно можно делать сэлфи.
– Да вас как прорвало! – начал злиться я, снова взмахом руки останавливая речи покойницы.
Лицо ее перекосилось, она явно была недовольна происходящим и, несмотря на запрет, попробовала продолжить свой бубнеж, но тут ее остановили товарищи по не-жизни, десяток которых вовсю отирался возле нас и получал удовольствие от бесплатного зрелища. Они окружили ее и что-то зашептали, время от времени показывая то на меня, то на трубку в моей руке.
– Да, душа моя, – произнес я тем временем. – Что, не спится одной?
– Пошел ты, – привычно грубо ответила мне Мезенцева. – Я вторую ночь без сна, дел как блох на Барбоске. Ты сейчас где?
– Где? – я обвел взглядом аллею, подсеребренную пусть уже и убывающей, но все еще яркой Луной. – Я там, где прошлое, настоящее и будущее сливаются воедино. Я там, где обычные вещи кажутся непривычными. Я там, где…
– Ясно, опять по кладбищу шастаешь, – оборвала меня Евгения. – Это до утра. Все, на созвоне.
И повесила трубку, поганка такая.
– Н-да, – сообщил я призракам, убирая телефон в карман. – Никогда мне женщин не понять. По крайне мере – живых.
Несколько мертвецов, при жизни относившихся к сильному полу, активно закивали головами, выражая полное согласие с моими словами. Женская половина уставилась на меня с неодобрением.