– Пройдемте, мадемуазель…
Войдя в кабинет он показал ей груду бумаг, скопившуюся за те дни что он посвятил невесте.
– Вот, мадемуазель Елена… Все это документы, требующие или моего решения или хотя бы знакомства с ними. Вы сейчас пойдете спать, а я еще часа два потрачу на то чтобы хоть немного уменьшить работу на завтра. И я бы очень хотел, чтобы моя супруга стала мне помощницей в делах государства. Царицей, а не просто… женой царя. Ну и понимала что прежде всего я женат на короне – и не укоряла за то что я не могу уделить ей должного внимания. По крайней мере не укоряла слишком часто… – он грустно улыбнулся.
– Я поняла и я… постараюсь… – тихо ответила Елена. В ее глазах он увидел восхищение пополам с сочувствием…
* * *
27 октября 1889 года. Гатчина
Георгий смотрел на доставленное из МВД справку о Ковалевской.
Дама необычная – что сказать?
Дочь генерал-лейтенанта артиллерии Корвин-Круковского и Елизаветы Фёдоровны Шуберт. Дед Ковалевской по матери, генерал от инфантерии Франц Францевич Шуберт, был недюжинным математиком, а его отец – известным астрономом. Родилась в Москве в январе 1850 г. В 1866 году юная Соня Ковалевская ездила впервые за границу, а потом жила в Санкт-Петербурге, где брала уроки математического анализа у доцента Страннолюбского: кровь родственников по матери проявилась в ней особо сильно.
…Поелику женщин в высшие учебные заведения России не принимали, Ковалевская решила продолжить обучение за границей. Однако выдавать женщине заграничный паспорт можно было или с разрешения родителей или мужа. Отец намерений дочери сугубо не одобрял, поэтому она вступила в фиктивный брак с молодым учёным – зоологом и исследователем ископаемых вымерших тварей, Владимиром Онуфриевичем Ковалевским. Правда, Ковалевский довольно быстро всерьез влюбится в свою формальную жену а она в него…
Мда… «сочувствовала революционной борьбе и идеям социализма». Поэтому в апреле 1871 года вместе с мужем приехала в осаждённый Париж, ухаживала за ранеными коммунарами. Позднее принимала участие в спасении из тюрьмы деятеля Парижской коммуны Жаклара, мужа своей сестры-революционерки Анны. Понятно почему о ней столь много знают – агентура издавна следит за всеми причастными к радикализму русским за границей.
Это заставило его глубоко задуматься.
Понятно с точки зрения дочери графа-полуреспубликанца это грех не большой – но будущей императрице России надо бы знать что у нас сии привычки не приветствуются.
Но с другой стороны – молодости определенный радикализм простителен – опять же молодая студентка не с револьвером по баррикадам бегала, а помогала раненным.