Она прошла мимо машины, которая ждала ее на взлетной полосе, неся тяжелую сумку. У нее болели ноги, до дома было далеко, но она не поддалась на уговоры присланного ей водителя издательства «Романо» и не села в автомобиль.
К восьми утра она уже стояла у двери своей маленькой квартиры в Ислингтоне. В восемь пятнадцать крепко спала в своей постели. И только днем наконец почувствовала себя способной встать и сделать чашечку чая.
Телефон пестрил сообщениями и звонками.
И это самое ужасное.
Большинство из них, как казалось, от матери.
Как объяснить ей, что она совершила такую глупую ошибку — прыгнула в кровать босса, а потом была уволена.
Ей представилась величайшая возможность в жизни — работать с профессионалами, сделать себе имя в кругах, в которые она всегда стремилась попасть. Да, ей было дано все, а она втоптала все это в грязь, как окурок сигареты.
Потому что стала жадной. Захотела получить все. И работу, и мужчину. А теперь вот все потеряла. И хуже всего то, что ее репутация разрушена, не успев сформироваться.
Она сделала третью чашку чая, однако вылила в раковину, даже не попробовав. Ничто, даже чай, не помогало улучшить душевное состояние.
В шесть вечера Коралл принялась читать и слушать сообщения. В шесть тридцать кратко описала матери всю историю. В семь вечера открыла дверь Линде Даль и приготовилась расплатиться за самую большую ошибку в своей жизни.
— О, мой милый ребенок, моя любимая девочка. Мне очень жаль.
— Пожалуйста, мама, пожалуйста, не извиняйся. Я все испортила. Я такая глупая. Я хочу забыть все это.
— Я могла бы предотвратить это. Не должна была позволить этому случиться. Много раз я хотела рассказать тебе все, но не смогла, не хотела снова переживать эту боль.
Мать несла какую-то бессмыслицу. Видимо, у нее очередной кризис.
— Мам, заходи. Мы обсудим это. Все будет в порядке. Ты принимала лекарства?
Они стояли в крошечном коридоре на полпути в гостиную, когда Линда остановилась.
— Боже мой, ты думаешь, у меня нервный срыв. А он добрался до тебя, настроил тебя против меня?
— Мам, о чем ты говоришь?
— Сальваторе Ди Висконти. Вот о ком я говорю.
— Что? Да, я встретила и его тоже, но говорю о другом человеке, о приемном брате Раффаэле.
Она была истощена. Каждое слово требовало немалых усилий.
— Раффаэле?
— Да. Я должна была остаться, чтобы сфотографировать Сальваторе и его невесту. Это долгая история.
— Так ты с ним познакомилась? Что сказал Сальваторе?
— Не знаю. Мы не поладили. Он испытывает неприязнь ко мне. А другой — Раффаэле. Мама, боюсь, мы…
— Конечно, ему это не понравилось. Он был напуган, едва только услышал твое имя.