Сержант подавился окончанием предложения, схватился за горло и резко согнулся в поясе. Ожидаемо. Я сделал полшага вправо, пропуская мимо летящую мне в грудь голову ударенного и одновременно слегка приседая с ударом предплечьем по основанию черепа. Не зря такой подарок противнику называется «гильотина» и запрещен во многих видах единоборств. Голову, конечно, он не отрубит, но шейные позвонки сместить может конкретно, навсегда парализовав всё, что расположено ниже зоны страшной травмы.
Однако я и тут рубанул в полсилы, рукой, расслабленной в локте. Поэтому удар получился не жестко-травмирующим, а хлестким, следствием которого скорее будет легкое сотрясение мозга, которое молодой и здоровый парень запросто переживет, полежав недельку на больничной койке.
Надо отдать должное, ефрейтор среагировал сразу. И ударил меня ногой в пах. Хорошо так ударил, как учили, «на вынос», словно хотел своим сапогом разрубить меня от причинного места до горла.
Попади он куда метил, мне б точно не поздоровилось. После такого удара в лучшем случае пришлось бы как минимум недели две в больнице отлеживаться, нянча свои причиндалы, распухшие до размеров спелых помидоров. А в худшем такой удар разбивает в тряпки тестикулы, навсегда кастрируя мужика. Ну, а если уж совсем не повезет, то и мочевой пузырь тоже.
Это он, конечно, зря. Когда меня так бьют, я с себя все моральные ограничения снимаю. Время уже начало слегка замедляться, поэтому я довольно легко пропустил летящую снизу ногу мимо себя, перехватил ее примерно на уровне груди и, схватившись за стопу, резко повернул с доворотом корпуса, будто большую гайку с резьбы сворачивал.
Послышался хруст, за которым немедленно последовал длинный и протяжный крик – таким я его услышал в своем замедленном времени. Неудивительно. Заорешь, когда тебе голеностопный сустав вывихнули жестоко и бесцеремонно, порвав при этом несколько связок. Зато впредь будет думать, кому можно бить фатально травмирующие удары, а кому лучше не надо. Например, я так бью, когда меня убивать собираются или серьезно покалечить. Допускаю, конечно, что ефрейтор, увидев, что я сделал с сержантом, не разобрался в моих добрых намерениях, перепугался за свою жизнь и долбанул соответственно. Но тут уж извините, в такой серьезной драке мне как-то плевать на то, что движет субъектами, собирающимися сделать из меня инвалида.
И тогда я делаю в ответ то же самое.
Ефрейтор рухнул на пол, воя от боли и пытаясь дотянуться до неестественно вывернутой стопы. А я приготовился ловить атаку азиата и реагировать на нее соответственно.