Дверь захлопнулась, и на несколько секунд Эбби опешила. Она сидела с открытым ртом и думала, что выглядит как рыба, выброшенная на берег. Поднявшись на ноги, она встала прямо напротив Габриеля и положила руки на бедра.
— Что, черт побери, происходит? — спросила она.
— Выпьете что‑нибудь? — Он вывел Эбби из гостиной и сказал Аве, чтобы она не торопилась, потому что ему надо переговорить с Эбби наедине.
— Я приду на кухню, как только найду кольцо и другие украшения, — ответила она. — Эбби, чувствуйте себя как дома!
Габриель повернулся к Эбби:
— Вино? Просекко? Что‑нибудь покрепче?
Эбби рассеянно посмотрела на него. Она смутно осознала, что они находятся на по‑настоящему огромной кухне. В ней доминировал обеденный стол, на котором была ваза с безумно красивыми цветами, чей сладкий аромат вызывал головокружение.
Эбби уселась за стол, и Габриель налил ей бокал вина.
— Вы шокированы, — серьезно сказал он и сел рядом с ней.
— Точно подмечено, Шерлок Холмс, — ответила Эбби, отказавшись от попыток выглядеть сдержанной. Посмотрев на Габриеля, она сделала большой глоток вина, скривилась и снова отпила вина. — Ваша бабушка думает… Она решила… Почему вы ничего ей не сказали?
— Я не успел обдумать предстоящий разговор.
— Ваша бабушка все неправильно поняла, а теперь она ищет кольцо вашей матери, чтобы вы надели его на мой палец как вашей невесте!
— Я разговаривал по телефону с ее врачом.
— Что?
— Я должен с ним встретиться, — сказал Габриель. — Он сообщил мне, что несколько месяцев назад моя бабушка попала в больницу с подозрением на передозировку.
— Что?
— Она настаивала, будто перепутала лекарство и приняла гораздо большую дозу. И хотя ее врач на девяносто процентов уверен, что она говорит правду, он считает себя обязанным сообщить мне нечто важное. Она принимает таблетки от депрессии, и вполне возможно, она действительно превысила дозу лекарств.
— Боже мой!
— Моя бабушка чрезвычайно гордый человек, и она очень не хочет, чтобы я знал о передозировке. К сожалению, это имеет некоторое отношение к тому, что происходит сейчас. Выпьете еще вина?
— Мне надо что‑нибудь покрепче: коньяк, виски, водка.
— Почему вы два года скрывали свое чувство юмора? — спросил он.
Эбби покраснела и сурово посмотрела на него, а он поднял руки в насмешливой капитуляции.
— Я ничего не знал о бабушкиной депрессии, и я в этом виноват. Я просто решил, что она хочет, чтобы я женился. Вот я и нашел ту, которая согласилась бы стать моей женой и родить несколько наследников. Как только бабушка узнала, что я женюсь, она пошла к врачу и отдала ему свои антидепрессанты, заявив, будто они ей больше не нужны, так как у нее появилась цель в жизни.