— Увы, ты ничего не в силах сделать для Сандера-человека, Астильба. Но ты обязана помнить о той боли, что он пережил. Твой долг, как нового директора, охранять эти несчастные души, застрявшие в Академии, точно в земном чистилище. Однажды тебе откроется каждая ракушка в этом зале, а пока я хочу предупредить тебя о главном.
Татуировка, что у тебя на спине… Она показывает, сколько осталось людям до Судного дня. У меня такая же. Только мы с тобой их имеем. Точнее, это не татуировка. Это знак Небесный, знаменующий высшую силу, дарованную во благо защиты живущих. Тебе придётся помнить о том, какая это ответственность. Ангелу — высшему стражу на земле не разрешено влюбляться и вступать в интимную связь. Есть послание, записанное в Небесном законе эсфиров: «Когда Ангел Веритэс влюбится, отринет долг и примет желания плоти, наступит Час Забвения. Мир погрузится во тьму и Хаос. Врата между мирами разрушатся, а сама Академия сгинет в мире Мёртвых».
Астильба слушала его, затаив дыхание. Так вот что значат таинственные намёки Сандера на то, что, если она свяжется с Люсьеном, всё закончится катастрофой. Значит, в новой жизни она никогда не сможет полюбить во имя какого-то там долга? Точнее, если полюбит, никогда не почувствует себя с ним единым целым? Вот что отобрали у неё, помимо веры в родного отца.
Девушка почувствовала дурноту и головокружение. Ей показалось, что собственные руки, намертво вцепившиеся в плечи, снова становятся прозрачными, как тогда, в Капельном Храме. Пол утекал из-под ног, перед глазами качнулся свет множества ракушек, от которого заболели глаза. Астильба точно упала бы на пол, если бы её не подхватили чьи-то крепкие руки.
Сквозь пелену медленно отступающей дурноты Эсти поняла, что её в своих руках сейчас держит не Джаспер. Приятный запах лимона и ванили ударил в нос, а серые глаза смотрели на неё насмешливо и высокомерно:
— Вы уверены, Джаспер, что она — та самая Веритэс? Уж если падает в обморок от каждой дурной новости, может ли справиться с ролью директора? Что если знак Небесный — ошибка? У Ас явно низкий болевой порог, чуть что, она лишается и сил, и энергии. Я не представляю, как она будет практиковать боевые эсфиры, не то, что сражаться ими. Моя бы воля, я просто держал её под охраной на индивидуальном обучении долгое время. И, уж точно, спрятал подальше от всякой падали вроде Люсьена Монти!
— Очень громкая речь, Саша. Я польщена, ты так злишься. Чем я обидела тебя всего за один разговор? А, может, ты просто завидуешь Люсьену? — Астильба чуть подалась вперёд, сильнее обхватывая его за шею, чтобы перенести вес на ноги. Затем резко отстранилась от него на расстоянии двух шагов, недобро сузив глаза.