Жаркое тело Элли выгибалось при каждом моём движении. Клокочущий огонь передавался мне, я двигался всё неистовее, я жалел, что у меня только две руки, не в силах обхватить одновременно её всю. Меня разорвало бы на части, если бы не Бетти, прижимающаяся своим телом к моей спине, целующая её, спасительным умиротворением превращая бурю в негу, и напоминающая, что кроме восхитительного пылающего ада внизу существует не менее восхитительный рай.
Мы проснулись оттого, что по коридору промчался человек с криком:
— Облава!
Я высвободился из объятий девушек и сел. Элли тоже села, протирая кулачками глаза. Бетти перевернулась на спину и сладко потянулась. Затем обе девушки встали, улыбнулись мне. Бетти оделась. Элли завернулась в простыню. Бетти чмокнула меня в левую щеку. Элли в правую.
— Увидимся, — сказала Бетти.
— Увидимся, — сказала Элли.
И обе выскользнули за дверь.
Я попытался вновь осмыслить произошедшее, но осознав, что времени на это у меня опять нет, рассмеялся.
Встав, накинув гобелен (так и не успел поменять его на нормальную одежду; теперь придется так ходить неизвестно сколько, на потеху всем), я свернул постель и вышел в коридор.
Вокруг царила естественная для облавы суматоха.
Когда-то, когда я был ещё совсем маленьким, облава сопровождалась не суматохой, а паникой. Железные двери, прикрывающие вход в нору, не могли противостоять огненным мечам херувимов. Оттого норы делались узкими, даже человек пролезал туда на четвереньках, а ангел застревал. Ангелы пускали в нору особой породы псов, те довольно быстро взламывали двери, и общее время на эвакуацию составляло десятка минут.
Потом Алхимик, не нынешний, а ещё прежний, придумал обрушивать во входной коридор тонны земли в том случае, когда дверь не открывалась, а была взломана. Нора закупоривалась намертво. Проходы теперь можно было делать высокими, в полный человеческий рост. А времени на то, чтобы собраться и спокойно уйти тайными ходами, было не менее нескольких часов. К тому же в большинстве случаев ангелы решали не раскапывать засыпанный проход, и, вернувшись, мы находили жилище нетронутым.
Не медля, я включился в процесс эвакуации, перенося то, что нельзя забрать с собой, в Тайник. На самом деле Тайник был не таким уж и тайным. Вход в него засыпался, вещи, которые находились в нём, не представляли никакого интереса для ангелов, что гарантировало его неприкосновенность. В то же время нам эти вещи были нужны, и это являлось залогом того, что мы их откопаем.
Покончив с Тайником, каждый из нас взвалил на себя свою часть поклажи, и отправился к запасному выходу. Пролезая через отверстие, пахнущее свежеразрытой землёй (последние метры запасного хода прокапывались только во время эвакуации), я инстинктивно зажмурился от яркого солнечного света. По одному мы выбирались на поверхность на границе рощи и бесконечных лугов. Запах цветов, свежего воздуха, яркий свет, бесчисленные звуки наполнили меня радостным возбуждением.