Я слушала и не верила своим ушам. Как же так?! Ведь это не честно! Ведь я репетировала! На самокате по площадке тренировалась выезжать раз по сто за день! Я ведь всем уже сказала, что у меня будет микрофон! И ещё — немногим о том, что я буду летающим котом.
Одним словом — тут-то я и начала реветь. А Варвара стояла рядом и успокаивала. Правда, получалось у неё, скорее, — наоборот.
Она говорила, например, с сомнением, поглядывая на мои крылья:
— А их нельзя как-нибудь убрать на время представления?
— Не-е-е-ет! — ещё громче начинала реветь я. — Они расту-у-у-ут!
— А если — совсем — продолжала она испуганно. — Совсем убрать можно?
Я прекращала рыдать, смотрела на неё удивлённо и подозрительно и спрашивала:
— Как это совсем?!
Варвара втягивала голову в плечи, а потом, спохватившись, говорила:
— Ну, намечтать, чтобы не было. А потом заново намечтать? Чтобы были. После выступления.
— Я не зна-а-а-а-а-аю! — ревела я пуще прежнего.
— Ну ты… Не реви! — говорила Варвара неуверенно. И я от этого ревела ещё громче. Всегда так почему-то, когда тебя успокаивают и говорят что-нибудь такое вот: «не плачь!» или «не реви», или «да ладно тебе, ерунда-то какая ерундовая!», — отчего-то сразу же хочется реветь ещё сильнее, и сразу начинаешь понимать, что это всё совсем не ерунда!
— Мы точно что-нибудь придумаем! — решительно заявляла вдруг Варвара и хмурила решительно лоб.
— Ничего мы не придумаем! А-а-а-а-а-а! — ревела и ревела я.
И тут, наконец, пришли мама с Машей.
Мама меня увидела и говорит:
— О чём ревём?
— О цём? — поддержала Маша. — Ивём оцём?
А я хотела ответить и поняла, что забыла то, что хотела маме сказать противным голосом про крылья, а вырвалось у меня вместо этого:
— Обо всё-ё-ё-ём!
— Мам! — спросила я вечером перед сном.
— Что? — подняла мама на меня глаза от книжки про гномов и божью коровку. Она нам читала её перед сном.
— Мам, почему всё так получилось? Ведь всем всегда нравятся мои крылья? Почему же тогда ИМ не понравились?
— Не скажи. Не всем! — возразила мама, — Вспомни, как некоторые бабушки с площадок от тебя разбегаются.
— Это что получается, что крылья — это плохо? — намылилась я реветь.
— Не получается. Я такого не говорила, — покачала головой мама.
— Ну а как же ещё, если они не нравятся самому руководству! — сделала я круглые глаза, произнося последнее слово.
— Всегда есть разные варианты, — пожала беззаботно мама плечами. — Ведь это, всего лишь, — отношение определённых людей к определённым вещам. Для кого-то крылья — это прекрасно, а для кого-то и ужасно. Тут не угадаешь.