Ирина — новый человек в их компании. И она, наверное, могла бы быть «засланным казачком», но поверить в то, что умная, воспитанная и утонченная девушка может пойти на такое, Степик не мог.
— Ирина здесь ни при чем! — быстро сказал Рудинский. — Она ничего не знает ни о хуторе, ни о вечной вражде между ним и деревней, ни тем более о его обитателе, — решительно добавил.
— Тогда кто? — задал резонный вопрос Поляков.
Мира закрыла лицо руками.
«Предательница! Предательница! Предательница!» — стучало в виски.
Конечно, информацию Вадиму передавала Ирина, каким-то образом связанная с ним, но Мира поступала еще хуже…
И она знала, что Ирину простят, а ее нет.
Ее имя не было произнесено, но повисшая тишина вдруг сделалась слишком напряженной. Или девушке показалось?
— А фиг его знает! И меня это начинает злить… Но я узнаю. Круг не так уж велик, — мрачно изрек Степик.
— Мы узнаем, — добавил Гарик.
— За это и выпьем, — подвел черту Поляков.
Ночью Мирослава почти не спала. Вслушивалась в тишину, ворочалась с боку на бок и слышала, что и Степик не спит, думает о чем-то, размышляет и тяжело вздыхает.
А утром после завтрака, одевшись, Мира соврала брату, что ей нужно кое-куда по делам, и покинула дом. Предполагая, что Степик может заподозрить неладное, девушка прошмыгнула на огород и, прижавшись к забору, решила обождать.
Солнце только взошло над лесом. Мороз пробирал до костей, а просторы, убранные инеем, переливались розовым и золотым светом. Все застыло, замерло, уснуло: ни ворона тебе не каркнет, ни собака не залает, ни калитка не скрипнет, только к небу над домами поднимались столбы дыма. В Старых Дорогах с утра топили печи.
И там, за лесом, где стоял хутор, тоже топили печь. И там тоже медленно таял в морозном воздухе столб дыма.
И туда устремилась Мирослава. Пробравшись через соседские сады, прячась за деревьями и оглядываясь, Мира выбралась из деревни. Побежала по дороге и свернула на уже знакомую тропку.
Куда она шла? Зачем? Что двигало ею? Она и сама не знала. Вадим, конечно же, не впустит ее в дом… Он не желает, чтобы она его видела. Ладно! Пусть! Тогда она хотя бы постоит на краю леса, посмотрит на хутор и пойдет обратно…
По тропинке девушка пошла быстрее, уверенная, что никто из деревенских не встретится на пути.
Вот и замерзшая речушка. До хутора осталось немного.
Девушка стала переходить речку и вдруг, ближе к середине, почувствовала, как нога куда-то проваливается. В тот же миг тысячи ледяных иголок впились в нее. Закричав, Мира упала на лед и услышала треск. Снег вокруг потемнел от проступившей воды. Провалившись, она по пояс оказалась в ледяном плену. Цепляясь за лед, Мира не чувствовала ног, как будто их не стало, и с ужасом осознала: еще немного и она может полностью оказаться в ледяной воде, более того, может погибнуть, оказавшись подо льдом, пальцам не за что было ухватиться. Мира не могла пошевелиться, ощущая ужасающий холод, парализовывающий волю, и чувствовала, как из глаз по щекам катятся слезы. Ее никто не спасет. Никто не поможет. А к вечеру найдут замерзшей здесь или вовсе не найдут…