— Ты хорошо себя чувствуешь? — снова Аона.
— Возьми, попей, — протягивает стакан Эмма.
— Привет, — с полувопросительной интонацией говорю я.
Грабабайт прыгает на кровать, под бок к мальчику. Тот гладит его — и полумертвецкое выражение с лица спадает. Может, он недоразвитый? Не понимает наш язык? Повредился умом при выходе из Неподвластных Слоев?
— Тебя доставили сюда на спасательном корабле, — подает голос Кикко. Уж на него не обратить внимание невозможно: статный ментор с темно-шоколадной кожей и волосами, выкрашенными наполовину в оранжевый, наполовину в сиреневый цвет. — Одного, без документов и сопроводителей. Тебя спасли после экстренных событий. Ты помнишь, что именно с тобой случилось?
— Такой пушистый, — улыбается мальчик, видя и слыша только Грабабайта.
— Муррр, — подтверждает кот.
— Такие глазки большие…
— Муррр!
Вильгельм неподвижно стекленеет — признак скорого начала большого гнева — но пока молчит.
— Пузико тебе можно почесать?
— Можно. Только сначала скажи, как тебя зовут, — соглашается Байт.
— А! — вскрикивает мальчик на куда более басовой ноте и вжимается макушкой в спинку кровати, — А…рчи.
Эмма успела предупредить нас, что у карнавалетов может быть до нескольких десятков имен: пять или даже больше даются при рождении, остальные человек выбирает сам или получает в подарок в течение жизни. Данные при рождении имена используются для тех первых масок, которые юный многоликий освоит первыми. Дальше он сможет культивировать столько личин, сколько сочтет нужными, подбирая для них новые имена — или оставляя безымянными. Итак, в своей первой для Ритрита ипостаси наш новый гость решил стать Арчи.
— Как, вы говорите, меня везли? — не отпуская Байта, Арчи удосуживается поднять глаза на Кикко. Слышал, значит, вредина, от кого исходил голос.
— На спасательном корабле. Ты был без сознания и в критически тяжелом состоянии непонятного свойства.
— Как это? — голос Арчи уже совсем не как у малыша. Теперь он в цельном, обычном образе подростка.
— Не бойся, у тебя нет переломов, разрывов органов — ничего такого. Но твое тело ни на что не реагировало, было бесчувственным и стабильно слабело. На Большой Земле не знали, что произошло с тобой и как тебя лечить, и поэтому отправили сюда — как можно быстрее, потому что время твое истекало. Какие у тебя последние воспоминания остались?
Арчи жует губы — значит, помнит. Я обычно имитирую незнание, когда знаю что-то слишком хорошо. Менторы на него не давят: от того, что он сейчас скажет, будет зависеть их стратегия общения с ним. Комплекты лжи во спасение давно заготовлены и ждут, чтоб один из них открыли.