П о л и в а н о в. Центросибирь утвердила вас не случайно. Стоите того, заслуживаете, сумеете. Верим в вас.
Л а з о (волнуясь). Спасибо…
П о л и в а н о в. Жизнь свою берегите. Берегите ее, как солдатскую, каждую.
Л е б е д ь. Да вы не беспокойтесь, товарищ комиссар. Мы вот с товарищем Усковым всегда будем с командиром рядом, знаем, не маленькие.
П о л и в а н о в. Вижу, что не маленькие. Вот вы какой, матрос Лебедь! Я бы на вас в драке ни за что бы не пошел! Ну, будьте здоровы, желаю вам удачи! Встретимся, думаю, скоро в Забайкалье.
Долгий гудок паровоза. Двинулся состав, загремели вагоны, застучали колеса. Все быстрей, быстрей, тише и тише их стук, и только весенний ветер еще доносит всплески затихающей песни:
Смело мы в бой пойдем
За власть Советов…
Снова стучат колеса вагонов, но уже громче и быстрей, и песня уже другая, и мы слышим тихий голос Лазо, пишущего письмо.
Л а з о. «Милая, милая моя мама! Опять выкроил минутку для письма… Спешу в бой. Теперь уже с атаманом Семеновым. Мне оказано огромное доверие. Назначили командующим фронтом. Представляешь, меня? Страшно. Никто не верит, что мне уже двадцать четыре года. Когда же кончится эта моя чрезвычайная моложавость? Как это преодолеть? Что этому противопоставить? Посоветуй, мама!.. Наверное, ясность мысли, стойкость характера, неустрашимость в бою? Да, конечно, это. Помнишь, ты говорила мне, что для того, чтобы уметь управлять другими, руководить их волей, нужно сначала закалить себя в управлении своей собственной воли. Управлять собой — это и есть высшая власть. Так, родная? Спасибо тебе за это… А Семенова мы разобьем обязательно».
Музыка и песня изменились. Ее поют казаки тихо и с тихим посвистом. «Чубарики, чубчики, ка-ли-на-а!..»
Г о л о с а. Куда прете, бородачи! Штаб здеся!
— Мы к атаману. Сказали, что он в большой американской палатке. Это ж она?
— Ну, она.
— Ну вот. Мы от всего полка.
— Хотим успросить атамана: докель бежать будем?
— На самой границе раскорячились. Позади река.
— Так он и будет вас слушать. Заседают они. И япошка с ими сидит… Тихо! Слышь, сам атаман теперь говорит.
С е м е н о в. Мы уже были почти у самой Читы…
К у р а к и. И опять назад бегом… Как это по-русски? Исходная позиция? Ага?
С е м е н о в. Да. Вы правы, господин Кураки. Нас отбросили обратно к границе… Но почему? Я вас спрашиваю, господа офицеры! Недовольство наших друзей вполне обоснованно. Они оказывают нам весьма существенную помощь оружием, провиантом, частично даже людьми…
К у р а к и. Деньга тоза…
С е м е н о в. Деньги дают другие, господин капитан. Американцы, французы, англичане…