В т о р о й о ф и ц е р. Да. Я вижу: английский, французский, японский. На палубах выстроились матросы.
Н а й т. Это не играет роли. Первый не тот, кто раньше, а тот, кто сильней. С этими мы договоримся. Они наши союзники. У нас общее дело с ними. Видите, они приветствуют нас… Ответный салют и бросить якоря!
Ухают пушки, играют оркестры, гремят якорные цепи.
Г о л о с а д а м. Плиз!
— Плиз!
— Виват!
— Виктория!
П е р в ы й о ф и ц е р. Смотрите, нас приветствуют и жители Владивостока. Отлично одетые мужчины и женщины. Дамы бросают цветы!
В т о р о й о ф и ц е р. Но там в стороне стоят плохо одетые люди. Они молчат, и лица их суровы. Нет, они что-то говорят между собой.
Г о л о с а р а б о ч и х. Мало французов, англичан, японцев. Еще и американцы на нашу голову… Зачем они к нам — мы их не звали.
— Почему военные корабли? У нас с ними нет войны. Что они хотят? Что это?
— А это, товарищи, называется прямая, открытая интервенция…
Музыка, восторженные крики и возгласы, разноязычные команды стоящих на пристани иностранных моряков и солдат постепенно затихают. Тишина. Бьют изредка склянки на кораблях, отсчитывая время. Слышатся звуки рояля. Спокойно льется мелодия вальса Шопена.
К у р а к и (с акцентом). Хоросо, осень хоросо! Салон васа крейсер «Бруклин» великолепно! Ви адмирал. Всю нось пости, господин Найт… Осень хоросо играете на рояль.
Н а й т. Благодарю. (Вдруг переводит мелодию вальса на песню «По диким степям Забайкалья».)
К у р а к и (фальшиво, но громко подхватил). «…Где золото роют в горах!..»
Н а й т (прерывая игру). А вы хорошо знаете песню про золото Забайкалья, господин Кураки. Капитану японской императорской армии это делает честь.
К у р а к и. Хоросая руска песня, осень хоросая…
Н а й т (наигрывает). Да… хорошая… русская песня. (Пропел.) «Бродяга Байкал переехал…» А скажите, мой друг Кураки… Атаман Семенов, которым ваши деловые круги последнее время так усердно занимаются на границе Маньчжурии и в Забайкалье… это что, действительно солидная фигура среди русского офицерства?
К у р а к и (притворно зевая). Извините, адмирал, но я узе немнозко осень пьяна… и мне трудно понимать вас серьезный разговор… Но… я слыхал, что в васих высоких кругах имеет больсое признание адмирал Колсак? Ага?
Н а й т. Да, черт возьми, эта русская водка, которую мы с вами имели неосторожность выпить за ужином, действительно валит с ног, как говорят русские. (Хлопнул крышкой рояля и рассмеялся.) Ай-ай-ай! Господин Кураки! Как нам не стыдно! Зачем мы говорим… Вернее, не говорим друг другу правду? Мы ведь с вами друзья, а не политики. Вы помните — мы с вами вместе учились в Англии. Вместе окончили Оксфорд. Потом вы были у нас в Америке…