Стас попытался пошевелиться, но безуспешно. Руки и ноги были прочно зафиксированы, и даже малейшее движение было недоступно. Однако мышцы вполне ощутимо болели, как будто он накануне весь день занимался тяжелой физической работой. Больничная рубашка была вся липкая и источала запах застарелого пота.
Он поднял глаза к объективу камеры, смотрящей прямо на него из угла камеры-бокса. Возле линзы горел маленькой красной точкой индикатор, показывавший, что съемка в настоящий момент продолжается.
— Эй, люди! Меня кто-нибудь слышит?
Голос эхом пронесся по камере, поглощаясь прозрачными пластиковыми стенами, и расходясь по сторонам, уже с меньшей силой. Звуковая волна быстро затихла, но эффект был достигнут. Боковым зрением Стас уловил движение за несколькими слоями прозрачных стен. Там, вдалеке, кто-то грохнулся со стула. Скорее всего, это был очередной дежурный на том наблюдательном пункте. Он, вероятно, устал нести непрерывную скучную вахту и, откинувшись на кресле, благополучно задремал. Крик Стаса вырвал его из состояния сна и он, не рассчитав спросонья сил, грохнулся вместе с креслом на пол.
Через минуту горе-надсмотрщик поднялся с пола, кряхтя и пытаясь понять, что же помешало ему досмотреть очередной сон. Найдя на своих мониторах движение проснувшегося Стаса, он двинулся к нему в бокс.
Войдя, он остановился в дверях, а потом с сомнением тихо произнёс.
— Ты что, проснулся? Неожиданно.
— Да уж, и не говори. — С сарказмом ответил Стас. — Может, следует уже меня отвязать, раз я не сплю?
Неуверенности на лице наблюдателя прибавилось.
— Да-да, конечно.
Он было двинулся ближе к кровати, но потом вдруг остановился, видимо, вспомнив инструкции.
— Нужно сообщить Профессору.
Стас с укором посмотрел на него, парень был слишком неуверен в себе.
— Конечно, сообщи. А то тут у вас люди, поди, нечасто просыпаются. Только руку хоть одну отвяжи, а то затёк совсем.
Однако ожидаемой реакции не последовало. Парень в белом халате покинул бокс так же поспешно, как и появился. Спустя всего несколько секунд до Стаса донесся его голос, как он что-то говорил, склонившись к коммутатору на стене. Слов разобрать не удавалось, но общий смысл был ясен по интонации. Молодой человек был крайне удивлен, если не сказать — ошарашен. Что-то его то ли испугало, то ли поразило, в любом случае он был возбужден до крайности. И Стас мог предположить, что это было его пробуждение, видимо, довольно неожиданное.
Следующие несколько минут в помещении царила тишина. Стас не торопясь оглядывался по сторонам, периодически пытаясь освободиться от ремней, поворачивал кисти рук в разные стороны, но безрезультатно. Ремни были слишком прочными, чтобы их можно было разорвать, и вместе с тем фиксировали конечность аккуратно, практически не оставляя следов. Они были изготовлены специально для такого применения. Стасу в голову вдруг пришли виденные им когда-то стальные наручники, обшитые розовым мехом. Откуда взялся этот образ, он даже и представить себе не мог, но поспешил отогнать подальше такие мысли.