.
Слушая короткие гудки, я машинально попытался сравнить их частоту с частотой своего пульса. Пульс явно побеждал. Я позвонил снова, желая еще раз прослушать сентенцию, но трубку, застав меня врасплох, поднял человек:
— Алло, — довольно немолодой усталый голос.
— …Добрый вечер!
— Добрый.
— Мне ваш телефон дал один знакомый.
— Да, я слушаю.
— К сожалению, я не знаю его имени, — господи, он примет меня за сумасшедшего. — Ну, такой, знаете, в плаще и с растрепанными волосами.
— Его зовут Голем.
Кровь прилила к моей голове. Нелепица становилась реальностью, превращая реальность в нелепицу.
— Кто вы? — резко выпалил я, и на мгновение мне почудилось, что я сказал свою реплику голосом собеседника.
— А кто ты? — эхом откликнулись на другом конце провода.
— Я первый спросил, — я почувствовал себя ребенком — наверное, из-за обращения на ты.
— Резонно, — согласился собеседник. — Вообще-то меня по-разному зовут. Например, дядюшка Хо.
— Бред какой-то, — несколько невежливо заметил я.
— Бред, — согласился дядюшка Хо. — Но ты не представился.
Я назвал свое имя. Нужно было задавать вопросы, пока со мной готовы говорить. Мне казалось, что стоит положить трубку, и чудо исчезнет, а по набранному номеру вновь окажется бездушный робот. Противореча моим желаниям, моя рука сама собой дернулась к рычагу, но, к счастью, нажала его лишь в воображении. И тут я понял, что ничего из ряда вон выходящего не произошло. Есть у этого дядюшки Хо знакомый с растрепанными волосами и со странным именем. Ну и что? Чуда не было, я лишь придумал его, потому что оно мне было необходимо. Или всё же…
— Видите ли, — тщательно подбирая слова, начал я, — со мной случилось несколько необычных происшествий…
— Я знаю, — отозвался дядюшка. — Потому ты и позвонил.
— Вы знаете меня?
— Мне о тебе рассказывали.
— Кто?
— Много кто. Их имена тебе ничего не скажут.
Я замолчал в неуверенности. Нужно было спросить нечто, что сразу же дало бы мне уверенность в причастности собеседника к недавним событиям. С другой стороны, если этот Хо является случайным человеком, он примет меня за психа. Ну что же, казаться идиотом — меньшее из зол. Преодолевая внутренний протест, я выдавил:
— …Скажу конкретнее. Я видел призрака.
— Ты ошибся, мой друг. Призраков не существует.
Мое дыхание перехватило. Как, и это всё? Собеседник, который мог оказаться мистическим существом, был всего-навсего человеком? И он еще будет учить меня, что может быть, а чего быть не может?!! Накопившееся напряжение хлынуло потоком злых фраз:
— Да что вы смыслите во всём этом! Я вам говорю, что видел, а вы тут умничаете, что я не мог этого видеть! Сам знаю, что не мог. Но видел же!