С поразительной ясностью, гораздо более реальной, чем серебряный город вокруг, я вдруг вспомнил щелчок пальцев Аллариха, после которого Веда рассыпалась на осколки. Его пальцы тогда коснулись той же самой точки, которой сейчас касались мои. Я отстранился и взглянул в лицо моей спутнице. Потерянные вопросы, пользуясь нашей неподвижностью, нашли и догнали нас. Веда, смеясь, заглядывала в мои глаза.
— Мне сегодня звонил мой друг, — сказал я. — Его зовут Остин.
Я замолчал в ожидании ответа. Веда тоже молчала, не отводя глаз.
— Он звонил отсюда, — резко закончил я. Ожидаемой реакции вновь не последовало. Лишь недоуменный взгляд.
— Остин — один из вас? — не унимался я.
— Не знаю я никакого Остина, — ответила наконец Веда, пожав плечами. — И почему ты решил, что он звонил отсюда?
— Но ведь это телефон дядюшки Хо? — допытывался я, держа девушку в своих объятиях и пытаясь понять, напрягается ли ее тело при моих вопросах.
— С чего ты взял? Глупенький, — Веда засмеялась, выскользнула из моих рук, отбежала на несколько шагов, остановилась и обернулась ко мне, дразня возможностью бездумной охоты на лестницах города.
— А чей же телефон тогда стоял в комнате? — я решил проявить твердость.
— Как чей? Морока, конечно. В той квартире всё его. Это вообще его квартира.
Я растерялся.
— А где же тогда стоит телефон дядюшки Хо?
Веда поняла, что игры в догонялки не получится, села на край уступа и похлопала ладошкой рядом с собой. Я послушно сел.
— Дядюшки Хо, — начала она, — не существует.
Я молчал, ожидая продолжения. Серебряный город отдыхал от наших шагов.
— Поэтому, — Веда откинула с лица прядь волос, — нет такого места, где стоит его телефон. Это просто голос, и ничего более. Точнее, даже голоса он не имеет.
— Как это?
— Он говорит теми голосами, которые хоть когда-нибудь пользовались телефоном. Слушает, запоминает, а потом говорит.
— Но это не просто набор фраз? Мне показалось, что его слова связны и осмысленны.
— Тебя он умнее, это точно, — хихикнула Веда. — И вообще он очень умен. У него много времени на размышления, он может говорить сразу с сотней людей и думать сотню мыслей.
— Значит, все те голоса, с которыми я разговаривал…
Веда кивнула.
— Дядюшка Хо — только один из его голосов. А всего их миллионы. И не только голосов, а и характеров, переживаний, привычек.
— Тогда почему считается, что он один?
— Единство сознания и единство памяти.
Луна, не моргая, глядела на нас. А Веда глядела на меня.
— Но что это за существо? Кто он такой?
— Человек. Просто человек.
— Ну уж и просто.
Веда стала совсем серьезной.