Утром как всегда меня будит мамин голос. Я открываю глаза.
— Просыпайся, Тёма, — ласково говорит мама, — завтрак готов.
Как будто ничего не случилось. Как будто ничего не было, папа вчера не вылетел из дома, чтобы его не вырвало от мерзости, которой занимается его сын. Я несколько минут сижу на кровати, потом иду в ванную, одеваюсь и появляюсь на кухне. Мама наливает кофе, папа доедает омлет.
— Доброе утро, сын, — очень спокойно говорит он без тени иронии или презрения.
— Доброе утро, — бурчу я, не поднимая глаз.
Я сажусь напротив и утыкаюсь в тарелку, которую мама тут же ставит передо мной.
— Артём? — обращается ко мне папа, — ты в порядке? Всё нормально?
— Угу, — отвечаю.
Потом, доев завтрак, папа встает, подходит ко мне, кладёт руку на плечо, слегка похлопывает и говорит:
— Артём, ты мой сын и я тебя люблю, что бы там ни было. Если тебе нужна какая-нибудь помощь…
— Нет, ничего не нужно, — перебиваю я.
— Всё будет хорошо, — говорит папа, кивает, целует маму и быстро уходит на работу.
Некоторое время мы с мамой сидим молча. Она пьёт какао, я — кофе.
— Что папа сказал? — Спустя несколько минут спрашиваю я.
— Ты же слышал, — отвечает мама, — он тебя любит. Всё в порядке, Тёма! Всё хорошо! Он всё понимает…
— Ну да, конечно! — Взрываюсь. — Я сам ни хрена не понимаю! Как он тогда может понять! Я не знаю, как так получилось…
Я готов разреветься от нервного напряжения, да ещё мама берётся меня жалеть и успокаивать, а от этого ведь всегда только хуже. Я вскакиваю, быстро беру из комнаты сумку и ухожу, даже не попрощавшись.
В школу идти сегодня меня откровенно ломает. Я решаю прогулять. Звоню Андрею — он в университете, но сматывается с занятий, подбирает меня на машине, и мы едем за город. Мы гуляем по огромному лугу, валяемся на траве, щуримся от яркого солнца, устраиваем пикник под большим развесистым дубом. Потом я звоню маме и говорю, что после школы сразу пойду к Андрею и буду только вечером.
С Андреем хорошо. Мы много дурачимся, разговариваем.
— Ты молодец, Тёмка! — Как-то почти восхищённо заявляет Андрей. — Ну, что с отцом поговорил, что признался ему…
— Не знаю, — тяну я.
— Я бы никогда не решился своим предкам рассказать. Они у меня клёвые, конечно, но фиг знает, мне кажется, не поняли бы. Ты смелый.
Я отмахиваюсь. Какой уж смелый! Просто достал папа с вечными разговорами о девочках, о том, когда я их хоть с одной познакомлю и так далее. Да и паршиво перед самыми близкими людьми притворяться.
Вечером мы тусуемся у Андрея. Приходят ещё три парня и две девчонки лесбиянки. Вся компания гомосексуальная, так что тут комфортно и безопасно. Ни у кого родители не в курсе сексуальной ориентации своих детей и поэтому сегодня с подачи Андрея я становлюсь просто героем дня. Все ребята старше меня на два-три года, а я вдруг оказываюсь для них примером смелости. Сам же, выслушивая их истории, понимаю, что мне на самом деле очень повезло с родителями. Конечно, они ни за что бы не хотели, чтобы их сын вырос педиком, но у них хватило ума не сверлить мне мозг. Мы болтаем весь вечер, пьем немного вина, которое принесли девчонки. Потом Андрей подсаживается ко мне совсем близко и обнимает.