Я ответил, что Наполеон чувствовал себя настолько плохо, что был не в состоянии принимать посетителей. До последнего момента он не мог решить, следует ли ему принимать его светлость или нет. Лорд Амхерст находился в доме его превосходительства в течение нескольких дней и имел достаточно много возможностей для того, чтобы ознакомить его светлость со всеми подробностями. Если меня правильно информировали, лорд Амхерст виделся с его превосходительством и беседовал с ним в течение нескольких часов после беседы с Наполеоном, с которым он был только два часа. Этот ответ вызвал неподдельный гнев у его превосходительства, который, бросив на меня взгляд с яростным выражением лица, которое я никогда не забуду, заявил, что «если бы это не стало предметом официальной жалобы, то я бы немедленно и не ожидая указаний правительства выслал бы вас, сэр, с острова. Я не получал никакой официальной информации от правительства о вашем назначении на должность врача генерала Бонапарта; не я выбрал вас; вам разрешается посещать генерала Бонапарта только в качестве врача».
Я заявил, что поступал в соответствии с его же инструкциями, ограничивая себя в общении с генералом Бонапартом беседами только на медицинские темы. Он повторил свою угрозу выслать меня с острова. В связи с этой его угрозой я заявил губернатору, что мой отъезд с острова Святой Елены не вызовет у меня ни малейшего сожаления. После этого разговора сэр Хадсон Лоу отправился к графу Бертрану, с которым он оставался около тридцати минут. Вернувшись от графа Бертрана, он послал за мной, и после того как он заявил, что, по словам графа Бертрана, генерал Бонапарт находится в гораздо худшем состоянии здоровья, чем я о том информирую, его превосходительство приказал мне представить ему письменный доклад о здоровье Наполеона.
Примерно в четыре часа дня граф Бальмэн вместе с бароном и баронессой Штюрмер подошли к самым внутренним воротам Лонгвуда, где они встретились с генералом и госпожой Бертран, которые прогуливались с маленьким сыном Артуром в сопровождении гувернантки. Вскоре к ним присоединился генерал Монтолон. Все они оставались вместе примерно час, разгуливая между помещением охранного поста и внутренними воротами Лонгвуда. Было забавно наблюдать за поведением сэра Томаса Рида, который всё это время стоял или двигался перед дверью комнаты капитана Блэкни с подзорной трубой в руках. Особенно смешны были его жестикуляции в то время, когда на Лонгвуд пал густой туман, который полностью скрыл прогуливавшихся с поля зрения сэра Томаса Рида, безуспешно пытавшегося разглядеть их в подзорную трубу.