– Кто они? – чуть приостановившись, наклонилась я к Хадре, указывая кивком головы на девочек.
– Рабыни, как и мы с тобой, – ответила та, и на ее лице в этот раз я не увидела и тени удивления.
Скорее всего, мулатка поняла, что память я потеряла, а может, такое уже было, вот только они не могли до сих пор в это поверить.
– Хотя нет, ты теперь игбал и должна гордиться этим, не каждому выпадает такая честь.
Халифа притормозила возле небольшой ниши и, согнувшись немного в спине, нырнула в нее, мы последовали за кальфе.
Секунду зрение привыкало к мраку, что стоял в помещении. Потом все встало на свои места, и теперь можно было различить предметы, что находились здесь.
Столы и стулья, перевернутые и укрытые разноцветными тряпками, большие узлы, наваленные горами.
«Кладовка», – мелькнула в голове, но надолго кальфе здесь не задержалась, ловко лавируя между преградами, подошла к двери, толкнула ее.
Перед нами открылось еще одно большое помещение, я стояла и оглядывала его, не понимая, что все-таки это за здание, и откуда здесь столько места.
Все выложено мраморной плиткой. То ли у Шейха болезнь, то ли любовь к мрамору, но то, что его было преизбыточное количество, я сразу заметила. Посредине был размещен бассейн, с четырех сторон которого возвышались массивные колонны, подпиравшие такой же сводчатый потолок, что и в остальных помещениях. По бордюру стояли вазы с живыми цветами и низкие деревья, которое разбавляли стерильность зала, внося хоть глоток жизни. Я, словно зачарованная, пошла на зов этих деревьев, будто невидимая сила тянула меня. Я слышала их, они просили помощи, и тоска поселилась в моем сердце.
«Света, им мало света, – поняла я, – почему нет солнца?»
Взгляд метнулся к потолку, но там глухая крыша, она никогда не пропустит свет. Я сделала шаг вперед.
– Стой, – зашипела Хадифа, – посмотри, там мать Шейха, не стоит ей показываться сейчас, – и она, снова взяв меня за руку, потянула за собой в противоположную сторону.
Я же, придя в себя, наконец-то увидела, что возле одного такого искусственного оазиса стоит кушетка, рядом замерли слуги с опахалами в руках, а молодые чернокожие парни («Видимо, рабы», – промелькнуло в голове) склоняют голову перед женщиной, что, откинувшись на подушках, вкушает яства, расставленные перед ней на подносах. Я ее не смогла разглядеть, потому что сидела она ко мне спиной. Но вот вид еды вызвал закономерное урчание в животе.
– Сейчас, уже скоро придем, – прошептала кальфе, – там и покушаешь. Халиса знала, что скоро обед, потому и устроила всю бучу. Не дай Всевышний, узнала бы об этом