– Ты счастливица, – продолжил Пьетро, приняв ее согласие за чистую монету. – Меня много лет преследуют папарацци, куда бы я ни отправился. Они жаждут скандальных снимков.
От Эммилин не укрылась нотка горечи в его словах.
– Но сейчас я хочу тебя накормить, а говорить будем потом. – Он переплел ее пальцы со своими и повел на кухню.
– Меня впервые держит за руку мужчина, не считая папы, – призналась Эммилин.
Сердце Пьетро предательски екнуло.
– Я не хочу говорить сейчас о твоем отце.
Пьетро вновь подумал о смертельной болезни Кола и о том, что сенатор обманывает дочь, используя Пьетро в качестве прикрытия.
Мелодичный смех Эммилин отвлек его от тяжелых мыслей.
– Извини. Просто все это так необычно для меня.
– Это точно, – подтвердил он, увлекая ее за собой вниз по лестнице.
Эммилин с любопытством рассматривала интерьер простого деревенского дома – пол выложен терракотовой плиткой, кремовые стены, симпатичная мебель, но явно не дизайнерская.
– Я таким его приобрел, – ответил Пьетро на незаданный вопрос Эммилин.
Они вошли в просторную светлую кухню. Пьетро усадил Эммилин за деревянный стол, а сам направился к холодильнику.
– Когда ты купил его?
– Пять лет назад.
– Почему?
Пьетро решил было уйти от ответа, но потом передумал. Что это изменит?
– Я тогда расстался с подругой. Журналисты считали, что мы поженимся. Она, похоже, тоже. Расставание было не из приятных – громкий публичный скандал и тому подобное. – Пьетро поморщился. – Я получил тогда хороший урок. И понял, что нужно иметь убежище, где можно укрыться от назойливого внимания прессы и спокойно пережить случившееся.
– А у тебя не было такого пристанища? – уточнила она.
Пьетро покачал головой:
– Нет. Я оставался в Риме.
– Это плохо?
Он улыбнулся.
– Я пытался утопить горечь расставания в алкоголе. Это был не лучший период моей жизни.
– Прости, – пробормотала она, чувствуя ревность, за которую себя ненавидела.
– Ничего. В конце концов, мы остались друзьями. Но я понял, что должен иметь уединенное место, где могу укрыться. Об этом доме никто не знает. Он принадлежит моей корпорации. И я никого сюда не привозил.
Эммилин было приятно это слышать. Тем не менее она не преминула язвительно заметить:
– Как это восхитительно, что вы остались друзьями.
Сарказм не укрылся от Пьетро.
– Ревнуешь?
– И не думала. – Эммилин поспешно отвела взгляд. Похоже, он читает ее как открытую книгу. Ей трудно притворяться, что прошлое мужа ее не интересует.
– А вот ты настоящий анахронизм, – заявил он, доставая из холодильника контейнер с едой.
– Я знаю, – ответила она, потянувшись к тарелке с холодным мясом. – Умираю от голода.