Келли подумала, что не должна была рассказывать Блейку об этом. Но она просто пыталась объяснить, как оказалась на этой работе без соответствующей подготовки. Но зачем она рассказала ему о худшей части своего прошлого?
Она закусила губу.
– Блейк… Извините, если я позволила себе излишнюю откровенность. Я, наверное, не должна была вам рассказывать об этом.
– Что? – Он как-то рассеянно взглянул на нее. – Келли, нет… Вы правильно сделали, что рассказал мне.
Блейк накрыл ее руку своей.
– Я знаю, вам это не легко далось.
Тепло от его руки волной прошло по всему ее телу.
– Но если вы огорчены не из-за меня, это означает, что вы думаете о чем-то, что отзывается в вас болью.
Он нахмурился.
– Не надо, Блейк. Последние две недели мы провели вместе много времени. Вы же не думаете, что я не в состоянии понять, когда вас что-то беспокоит?
– Послушайте, честное слово, ничего серьезного. Я просто думал о том, что привлечение инвесторов, вероятно, лучшее решение для отеля.
– И это вас расстраивает?
– Да нет. Просто я был так нацелен на сохранение преемственности, что был готов уволить сотрудников, оставив их без средств к существованию – как вы метко напомнили мне, – лишь бы мой отец не разочаровался во мне…
Блейк резко оборвал себя, и Келли поняла, что он не хотел этого говорить. Но поскольку проговорился, для нее многое встало на свои места. Фрагменты их разговора в день их экскурсии всплыли в ее памяти. Его отношения с отцом. Уход его матери. Наследие. Когда она собрала вместе кусочки мозаики, она поняла, что его гнетет.
– Нет ничего плохого в том, что вы хотите, чтобы ваш отец гордился вами, – мягко сказала она.
Он покачал головой:
– Я не знаю, почему я так сказал.
Келли улыбнулась, недоумевая, неужели он не догадывается, каким человечным предстал сейчас перед ней.
– У ваших родителей сначала были хорошие отношения?
– Я не знаю. – Он пожал плечами. – Мой отец всегда говорил, что они партнеры. Так что да, наверное…
– Вы знаете, почему она ушла? – Келли не хотела спрашивать, но она знала, что ответ поможет ей поставить на место последний кусочек пазла. И поможет Блейку сделать то же самое.
– Келли…
– Блейк, пожалуйста, – попросила она, увидев протест в его глазах. – Я хочу понять.
Тем более что она все еще чувствовала себя словно обнаженной, рассказав ему о своих родителях.
– Мой отец сказал, что мы ей больше не нужны. Он стиснул зубы, и Келли захотелось разжать его кулаки, которые он сжимал все крепче.
– Что она оставила нас ради кого-то другого. Она почувствовала, как ее сердце разрывается от жалости к маленькому мальчику, которому довелось услышать такие жестокие слова. И к взрослому человеку, который все еще страдал от них.