Хотя Клинт и Оливер не стряпали вместе с ними, но иногда Рене и Хлоя делились с мальчишками печеньем или кексами.
– Помню, – ответил Оливер, убирая в раковину грязную посуду.
– Это хорошо. – Рене была рада тому, что он не забыл их детскую дружбу.
– Я хочу снова ощутить то веселье. Хочу стать матерью, которая любит печь с детьми печенье и не сердится, если оно получится неидеальным. Хочу, чтобы мои дети уважали меня и восхищались мной. – Ее голос дрогнул. – И друзья моих детей тоже…
В раковине звякнула посуда. Оливер обернулся и пристально посмотрел на Рене.
– Что? – нервно спросила она и опять скрестила руки на груди.
– Я знаю, что моя мать любила тебя. Ты была для нее как родная дочь.
У Рене сжалось горло, глаза наполнились слезами.
– О… Это… это очень трогательно. Я… – Она вытерла слезы, покатившиеся по щекам. – Мне так жаль, что мы не смогли присутствовать на ее похоронах.
Мать Рене считала похороны скучными и полагала, что траур ей не к лицу, а потому у Рене даже не было возможности попрощаться с миссис Лоуренс.
Оливер кивнул:
– А вскоре после этого мы переехали в Техас. Рене не была уверена, что до конца сумела справиться с этими двумя потерями: смертью матери своей лучшей подруги и переездом в другой штат семьи Лоуренс. Она словно разом повзрослела после этого. Рене тогда исполнилось тринадцать лет, и ей уже было проще противостоять безумию своей матери. Рене записалась в различные школьные кружки, завела новых друзей. Но никто и ничто не могло заменить ей семью Лоуренс.
– Эй, прости, – сказал Оливер, шагнул вперед и прижал Рене к своей груди. – Я не хотел тебя огорчить.
– Все в порядке. Извини, это все из-за гормонов. Беременные женщины слишком впечатлительны и плаксивы.
– Нет, дело не в этом. – Он подался назад, коснулся ладонью ее щеки и выдохнул: – Рене…
У нее снова перехватило дыхание, но на этот раз не от эмоций, а от физических ощущений. Оливер все ближе притягивал ее к себе, к своим губам, мягко поглаживая ее поясницу.
– Я так рада, что ты вернулся, – прошептала Рене и поднялась на цыпочки, чтобы сократить расстояние между ними.
– Я всегда буду возвращаться к тебе, – пробормотал Оливер у самых ее губ.
«Боже, пожалуйста, пусть это будет правдой!» – мысленно взмолилась Рене. Ей не хотелось спасительной лжи. Только не от Оливера! Только не сейчас!
Его губы коснулись ее губ, скорее прося, а не требуя поцелуя. Рене глубоко вдохнула исходящий от Оливера запах: пряные, теплые ноты с примесью… чего-то горелого. Что-то горит?
Рене вздрогнула, когда Оливер спросил:
– Чем это пахнет?