Оливер продолжал строить планы побега. То он предлагал Рене вместе лететь чартерным рейсом на самолете, то, через минуту, уже на вертолете, а еще через пару минут собирался отплыть на частной яхте из Галвестона в открытое море.
Рене слушала его вполуха, продолжая собирать свои вещи, и мысленно твердила себе, что ни один из этих вариантов не сработает. Нельзя найти быстрое и легкое решение, которое позволило бы всем жить долго и счастливо. Не в этот раз. И не для нее. Она это знала, и от этой мысли сердце сжимала боль.
Нужно покинуть Оливера как можно скорее, пока он не уговорил ее остаться или, что еще хуже, стать частью его семьи. Рене знала, как ей необходимо поступить, но боялась, что не сможет найти достаточно сил исполнить свое единственно верное решение, если вся семья Лоуренс вдруг явится и начнет умолять ее не уезжать.
Рене не хотела навредить никому из этой семьи. Даже Флэшу. В конце концов, он виноват не больше своего старшего брата – просто Оливеру посчастливилось назвать ее имя перед пожарными маленького городка, а не перед знаменитым менеджером поп-звезды.
Поэтому Рене твердо решила, что уедет одна. Может быть, бывшая жена Клинта позволит пожить у нее несколько дней. Неудобно, конечно, обращаться к ней. Но ведь Кэролайн не наговорила репортерам гадостей о Рене, хотя у нее была такая возможность. До скандала с «престонской пирамидой» Рене и Кэролайн неплохо ладили друг с другом. Кроме того, вряд ли общение с Рене сможет нанести репутации Кэролайн вред больший, чем уже был причинен, едва стало известно, что она – жена одного из «мошенников Престонов». «Люди отнеслись к Кэролайн так же враждебно, как и ко мне, – подумала Рене. – В этом мы с ней равны. Зато с Оливером мы никогда не будем на равных… Господи, – только сейчас осознала она, – он предложил жениться на мне прямо на родео-шоу! А ведь он ненавидит родео!»
Было бы замечательно получить такое предложение руки и сердца, но, увы, не в этот раз и даже не в этой жизни.
Впрочем, каким бы трогательным ни казалось это признание, было одно но. Ведь Оливер предварил свое признание Рене словами: «…если бы я думал, что это улучшит ситуацию».
Да, он, возможно, женится на ней, даст ей свое имя и деньги, приложит все силы, чтобы сделать ее счастливой. Не исключено, Оливер даже согласится принять ее ребенка как своего, когда придет время, и станет ему замечательным отцом. Они могли бы неплохо, или даже отлично, жить все вместе. Но они не стали бы идеальной семьей. Рене понимала, что не имеет права вешать на Оливера свои проблемы. И она не собиралась снова выходить замуж за мужчину, который ее не любит.