– А комэск ваш разве не летает?
Да, от физика не отвяжешься.
– Летает. Но и командует.
Думал, закончили разговор, но Алексей объяснять взялся. Зря.
– Знаешь, Прохор, что такое дисциплинарный залет?
– Ну, в принципе знаю.
– А я все равно объясню. Вот, скажем, ты лейтенант и хочешь стать старшим лейтенантом. Нет, для тебя понятнее так – ты профессор и хочешь стать старшим профессором.
– Я не профессор, – застеснялся Проша.
– Не важно. Все документы собрал, в папку подшил, а тут раз, и по пьянке в милицию попал. Или даже не ты, а студент, за которого отвечаешь. Каково развитие событий? Правильно. Партсобрание, выговор по линии, и папочка твоя идет прямиком в мусорную корзину.
– Так ты что, с водкой… того? – выпучил на меня глаза непрофессор.
Ответ подобрать мне Алексей не дал:
– Не понимай слова буквально, это не физика, да и про студента я не зря вспомнил. В общем, до Петра Ивановича летал в экипаже цыган. Так и звали его все Цыган, даже комэск так называл. Хороший парень, какой за своих последнее отдаст и сам костьми ляжет, а вот с дисциплиной не дружил. Кто в авиации с ней дружит, кроме начальства? Пока на земле, мы не при деле, а после взлета – и захочешь, не нахулиганишь. Тем более если стрелок – сиди в своей будке, хвост разглядывай, пулеметами ворочай. Даже ноги вытянуть негде.
– Про ноги это точно. Но бомбардировщик без стрелка, что хата без собаки… что язык без мата, не подраться, не побрехаться, – проворчал Петр Иваныч, лежавший на боку, опершись на руку. – Ишь, хво-ост разглядывай, много ты там, в своей нижней кабинке, понимаешь.
Он плеснул из кружки в костер. Полено лопнуло с треском. В кустах зашуршала с перепугу какая-то живность. Взлетели искры, и жирные хлопья пепла стали оседать в котелок с закипавшим будущим чаем. Чай гоняли непрерывно – пить хотелось, воду эту некипяченой лучше было не употреблять, а теплой – не напьешься.
– Фигура речи, Петр Иваныч, фигура речи! – Штурман засмеялся, подался вперед и помахал ладонью над котелком, разгоняя пепел. – Так вот, Цыган пару раз залетал, но по мелочовке. То самогон у кого-то местного выжулил, не заплатил. Хорошая, кстати, выпивка оказалась, мы оценили. Местный – жаловаться, а замполит ему – самогон-то у вас законный, товарищ штатский? В общем, прикрывали Цыгана в эскадрилье.
Но один раз зашкалило. Осень дождливая, погода всю авиацию надолго приземлила. Цыган и пропал куда-то. Два дня не показывался, вернулся довольный. А через час синие фуражки пожаловали. Шум, скандал. Оказалось – у обозников конский табун одолжил, целых одиннадцать штук, и гонял их по полям в окрестностях. Спрашиваем: «Зачем тебе лошади?» – «А! – рукой машет. – Вы не поймете. Я душой отдохнул. Все равно ж убьют, так теперь и не жалко». Но это он потом сказал, а сначала молчал, только улыбался.