Выбрались из воды и пошли назад. Пять минут ходу, как раз к завтраку.
Галюченко накануне приготовил пяток лишних тушек печеных птеродактилей, которых я взялся разогреть, когда придет время. Их и холодными можно слопать, но особенно холодного в этой местности не бывает. А вот сладкого – охота, и соли нет – с этим ничего не поделаешь, морской полно вокруг, но она горькая, как хина. Сгущенку из запасов уже ликвидировали…
Смотрел я иногда на экипаж свой и думал, что мне здорово повезло свалиться сюда именно с ними. Вот посмеялись, и легче на душе стало. Можно дальше идти просеку эту рубить.
Проша с Петром Иванычем работали с утра на просеке. Топор-то один – приходилось меняться. С утра двое уходили на вырубку, остальные – на «ланка-стер». Мы, вместе с Алексеем и Костей, в шесть рук попытались разогнуть порванную обшивку и залатать дыры. Штурман с радистом – на крыле, а я соорудил подобие стремянки и подхватывал снизу. С «ланкастера» хорошо было слышно, да и видно неплохо, как работали дровосеки – работали тихо и слаженно, срубали и оттаскивали в сторону небольшие деревца. Но вдруг Проше показалось, что одно дерево упадет не так, как надо. Петр Иваныч вот уже с полчаса отмахивался от него словесно, как мог, и уже, видно, был не рад, что позвал физика подсобить с его научными методами.
– Да засунь ты его в… – в сердцах воскликнул борт-стрелок в итоге и пояснил это решение убедительной нотой: – Чи я деревья не рубил, ляжет за милую душу, куда скажем!
И продолжил как ни в чем не бывало махать топором, ловко срубая ветки одну за другой. Проша покосился в нашу сторону, будто прислушиваясь. Ржем мы или нет? Я усмехнулся – ну как ребенок, честное слово, его обозвали, а он переживает, что все слышали, да пошли ты его подальше в ответ и забудь… Нет, пожалуй, Петра Иваныча неохота посылать куда подальше. Ну, поржал бы хоть, что ли, от сердца бы сразу и отлегло. «Эх, Проша, Проша», – думал я, наблюдая краем глаза, как машет топором бортстрелок. Физик же потоптался и ничего не сказал. Ухватил кучу веток, закинул их на горбушку, потащил с просеки. Смотрю, далековато ушел, мы ближе ветки и стволы сваливали. Но у Прохора свои причуды, может, что-нибудь «по пути» рассмотреть решил, отвлечься.
Вылетел оттуда Проша через секунду. Со скоростью и звуком уходящего от зениток истребителя. Руки его совершали какие-то махи вокруг головы, звук при этом значительно усиливался.
Проша пролетел мимо Галюченко, споткнулся о бревно, рухнул, перевернулся и застыл безмолвно вверх ногами в ботинках. Петр Иваныч суетливо закружил вокруг торчавших неподвижно ног Проши.