— Да остановись же ты! — взмолился я, пытаясь пятиться сквозь сугроб. Внезапно ноги нашли под собой пустоту, и я кубарем скатился в кювет. Мир как сумасшедший катался вокруг меня, пока с гудением не остановился — я врезался грудью в какую-то металлическую вышку.
Схватился голыми примерзающими к металлу руками за нее и попытался встать. Посмотрел вверх. Wi-Fi стация. Багрово-белая в свете молнии, бьющей прямо в ее вершину. Сил оторваться уже нету, руки как вросли в эти обледенелые балки. Каждая мышца тела дергалась в неостановимом припадке, отовсюду шел горячий пар, не дающий нормально вдохнуть свежий вечерний воздух. Очнулся я уже в скорой.
— Ей, парень, как себя чувствуешь? — спросил медбрат, заметив, что я открыл глаза. Это был мужик примерно возраста моего отца, слегка небритый и отдаленно чем-то напоминающий нынешнего президента. Такое же показушно-прискорбное выражение лица. Я лежал на жесткой маленькой каталке внутри машины. Каждая мышца болела как после долгой изнуряющей тренировки, здорово щипало щеки, а ладони оказались сжатыми. Я уверенно сел, но ладоней разогнуть не смог — те были как дубовые, больше смахивающие на протезы, вдруг обросшие мясом.
— Как будто поезд сбил, — вспомнил я фразу из одного фильма.
— Говорить можешь, уже хорошо, — с облегчением проговорил медбрат. Он подсел ко мне поближе, достал маленький фонарик и направил мне его в глаза.
— Не моргай и следи за светом, — велел он. — Реакция есть. Помнишь, как тебя зовут? Я ответил. Медбрат кивнул.
— Голова болит? Кружится?
— Нет.
— А что болит?
— Мышцы. И ладони будто обжег. Не могу разогнуть пальцы.
— Сейчас. Он повернул мои руки ладонями вверх и медленно разогнул пальцы, наблюдая за моей реакцией. Больно при этом мне не было. Ладони действительно оказались красные в тех местах, где я держался за вышку. Медбрат достал иголку, и ткнул в мой указательный палец.
— Ай! — палец слегка дернулся.
— Хорошо. Он протыкал каждый палец, ладонь по центру, проверил ноги — все оказалось в порядке.
— Встать можешь? Я неуверенно кивнул. Но уверенно встал, лишь слегка покачнувшись.
Стоять приходилось согнувшись — мешал потолок машины, и я немного погодя сел обратно.
— Хорошо, — обрадовался он. — Помнишь, что произошло?
— Шел дождь, — я слегка замялся, силясь вспомнить. Картинки в голове появлялись неохотно, будто застревали где-то на полпути среди хлама пустых воспоминаний. Но, все же, выползали на поверхность.
— Я ехал в автобусе, — продолжил я, начав тереть лоб начавшими двигаться пальцами. Лоб оказался слегка поцарапанным, но совершенно сухим. На одной из щек я нащупал пластырь.