— Если это случится, — сказал Цигэнуш, — если только это случится, мы доставим большую радость господину Самуилэ, примарю Горны. А еще больше порадуем боярина Пьера Цепою.
— Никого мы не порадуем, — сказал я тихо, как бы про себя. — Никого.
Каждый из нас думал о своем, и никто не откликнулся на мои слова.
Сизое, давящее небо как будто опустилось еще ниже. Долина еще больше сузилась. Усталые и взмокшие лошади тяжело дышали, еле двигались. С их разгоряченных крупов, как и с нашей одежды, ручьями стекала вода. Было темно от туч, но впереди сквозь пелену дождя можно было разглядеть черную линию леса, покрывающего окрестные вершины.
Я пришпорил лошадь и, оказавшись в одном ряду со своими спутниками, спросил Лику Ороша:
— Ты думаешь, нам удастся побывать во всех селах района?
— Обязательно. Через неделю — выборы. Не только в Урлэвынте, но и в других деревнях крестьяне должны услышать наши слова, наши советы, а в случае необходимости — и приказы.
— Разве мы имеем право приказывать?
Ответа я не расслышал. Мы приближались к горловине ущелья, и ветер как будто окончательно взбесился. Он обрушился на нас с удесятеренной силой, видимо намереваясь сбросить нас с коней. Приходилось безжалостно хлестать их, чтобы они совсем не остановились.
Вскоре мы оказались в узком проходе между двумя холмами. Здесь ветер был как будто потише, но дождь все еще хлестал. Дождь лил всюду: и на дне ущелья, по которому мы ехали, и на его склонах. На вершинах он молотил еще сильнее, чем внизу, и под его напором гудел лес…
Удивительно, как это ветер еще не вырвал с корнями деревья на вершинах окрестных холмов.
Вдруг послышались выстрелы. Они донеслись из леса, справа от нас. Быстро оглянувшись, я увидел, что лошадь Ороша, словно споткнувшись, осела на колени; сам Орош успел вовремя соскочить на землю. Еще через мгновенье лошадь рухнула в грязь, а Орош спрятался за ее круп. И я услышал его голос:
— Спешивайтесь поскорее! Заставьте лошадей лечь и приготовьтесь к обороне.
Я подумал: «Как хорошо, что я проходил военную службу в кавалерии. Как хорошо, что я умею обращаться с лошадьми, умею падать в грязь, прятаться за любое возвышение, умею целиться и стрелять…»
На самом деле все это мне только казалось. Не очень-то много я умел…
Спешившись, я слегка хлестнул коня по коленям. Привыкший к боям и свисту пуль, он сразу же понял мой приказ и улегся. Я тоже растянулся на земле и достал свой пистолет. Клементе Цигэнуш, который находился в нескольких шагах от меня, проделал то же самое, но значительно быстрее.
— Пока не стреляйте! — приказал Орош. — Сначала надо выяснить, где они прячутся. И они не должны знать, что мы вооружены.