Вскоре я стал различать крики:
— Товарищи, товарищи! Где вы?
Они явно искали нас. И Лику Орош ответил:
— Мы здесь! Здесь!
Наши неожиданные избавители — а в том, что они спасли нас от верной гибели, я уже не сомневался — подошли ближе. Их было человек двадцать, если не больше. Лику Орош как будто знал их всех в лицо. Он спросил:
— А как вы узнали, что мы в опасности? По-моему, отсюда до Урлэвынта довольно далеко.
Один из наших спасителей — высокий, стройный человек со смуглым лицом и сухой черной бородой — ответил за всех:
— Мы собрались в примарии и ждали вашего приезда. Вдруг прибежали мальчишки и сообщили, что в долине идет перестрелка. Тут мы, конечно, сразу догадались, что вы попали в засаду, и, оседлав лошадей, примчались сюда. Кони остались там, на вершине. Разве мы неправильно поступили, товарищ Орош?
— Нет, правильно, товарищ Гынж. Совершенно правильно. Вы спасли нам жизнь.
Человек, к которому обращался Орош, смущенно улыбнулся:
— Мы ничего особенного не сделали. В Горне и Темею много богатеев. Это все знают. Теперь в связи с выборами они бесятся и готовы на все. Это тоже не секрет… Да что богатеи… Теперь все волнуются. Всюду брожение, товарищ секретарь…
— Спасибо вам, — сказал Орош. — Спасибо всем… А что касается брожения в селах, то мы разберемся. Нам это не в диковинку.
Спасшие нас крестьяне прибыли верхом. Они предусмотрительно захватили лошадей и для нас. Орош обернулся ко мне и сказал улыбаясь:
— Присмотрись к этим людям и запомни их. Постарайся запомнить их лица. Они все из одного села. И даже из одного рода. И у всех одинаковые фамилии: Гынжи… Их всех зовут Гынжи…
Я посмотрел на Гынжей с большим изумлением. Удивительное дело: все эти люди, состоявшие в близком родстве друг с другом, оказались очень разными. Я видел среди них черноглазых и голубоглазых, синих от черноты брюнетов, а рядом двух или трех светловолосых мужчин и одного огненно-рыжего… Я видел вытянутые острые лица с острыми, крючковатыми носами, а рядом курносого человека с очень тонкими губами. Но в этом разнообразии существовало и нечто общее, трудно было сказать, в чем оно заключается, но в энергичных движениях и жестах, в требовательных голосах, в сосредоточенных взглядах всех этих разных людей чувствовалась и некая схожесть характера и одного семейного типа.
— Они все коммунисты? — спросил я.
— Да, — ответил Орош. — Кое-кто из них вступил в партию еще до войны. Они побывали и в тюрьмах.
— Предусмотрительные товарищи, — сказал Цигэнуш усмехаясь, хотя ему было не до смеха. — Заблаговременно позаботились о своих анкетах… Теперь у них хорошие анкеты, а это стоит в наши дни больше, чем целое состояние.