На другой день Ольгу и Алину убрали из камеры. Они уже почти не скрывали, зачем их подсадили к ней. Они пытались разговаривать по-разному. Сначала задушевно, притворяясь искренне озабоченными ее судьбой. Потом цинично. Не помогло ни то, ни другое. И они ушли, пообещав вернуться.
После их ухода ей стало легче. Одиночество!.. Теперь оно казалось ей счастьем. Дикие мысли приходили ей в голову: «Если б я могла остаться здесь в полном одиночестве до окончания войны, до окончания войны… В полном одиночестве… До окончания войны… До того, как снова взойдет солнце…»
Но через два дня в камере снова появилась Ольга.
— Что вам от меня нужно? Я вам уже сказала, что не знаю вас. Я не понимаю, о чем вы все время толкуете. Мне не о чем с вами разговаривать.
— Я пришла от товарища Бербекару. Он советует тебе не упрямиться. Он приказал, чтобы ты открыла им все, что знаешь. Он считает, что это может облегчить положение товарищей. Если ты все скажешь, их пощадят. Товарищ Бербекару говорит, что теперь самое главное — спасти людей. Надо выждать и спасти людей. Так говорит товарищ Бербекару.
— Я не знаю, про что вы толкуете. Я знать не знаю никакого Бербекару. Какое все это имеет ко мне отношение? Я понятия не имею ни о каком Бербекару…
Еще несколько раз в течение недели к ней в камеру приводили Ольгу и Алину. Они все пытались ее уговорить, но она держалась стойко. Убедившись, что зря теряют время, Ольга и Алина решили воздействовать на нее другим способом:
— Ну хорошо, мы раскроем тебе все карты. Да, мы не вытерпели пыток. Мы все рассказали. И выполняем теперь их задание. Но подумай о том, что будет на суде. Ты будешь все отрицать, а мы все расскажем. Мы скажем, кто ты… Что же будет? Ты только погубишь себя и других товарищей. А ведь самое главное — это как-то пережить тяжелое время. Додумай!
— Я вас не знаю и знать не хочу. Я не знаю никакой ячейки и понятия не имею, о чем вы тут толкуете. Я не знаю никакой партии. Чего вы от меня хотите?
На суде она держалась точно так же и все отрицала. Это не помешало военному трибуналу приговорить ее к пяти годам тюрьмы. День победы застал ее в женской тюрьме «Мисля».
У мира нет границ.
Границы есть у жизни.
У мира нет границ…
Клементе Цигэнуш первую ночь спал спокойно. Наутро он выглядел уже совсем не так, как вчера вечером. Даже выражение лица у него было другое. Он держал в руках руку Сармизы и играл ею, как это делают маленькие дети. Время от времени он целовал пальцы Сармизы с нежностью, которую вряд ли кто-нибудь из знавших этого человека мог в нем заподозрить. На пальцах Сармизы были заметны следы давних ожогов.