— Так точно, Яков Ильич! — на военный лад отрапортовал адъюнкт. — Случилось! Но по телефону никак нельзя!
— То есть, — уточнил Яков, — требуется присутствие кого-то из старших оперативных работников. Я правильно понял?
— Так точно! Требуется. Немедленно! Лично вы!
"Даже так? — удивился Яков. — Что же там могло приключиться, что Суржину пришлось телефонировать САМОМУ?"
— Куда? — спросил он вслух.
Получалось, что надо ехать, потому что всегда лучше перестраховаться. Может быть, Ваня Суржин чего-то не понял по молодости лет да простительной неопытности. Психанул, не разобравшись, типа "У страха глаза велики"! А что, если все-таки не ошибся, и это то самое "ОНО", которое может, как вознести, так и уронить низко и больно?
— В Академию. К парковым воротам.
"Серьезно?! Академия? Немедленно? Что же там у них приключилось, у академиков долбаных?!"
Шлиссельбургская Академия — один из лучших университетов Европы. Уважаемый университет, пользующийся положенной ему по статусу автономией. Конечно, и там случаются преступления. Но обычно, ничего такого, с чем не справились бы господа полицейские чины. Однако Суржин не в городское полицейское управление позвонил, и не в прокуратуру. Он сходу телефонировал прямо Свеву — столоначальнику из Особого Бюро Сыскного приказа.
"Лихие дела! Надо ехать немедленно, но Академия-то на другом берегу Невы!"
— Ну, раз немедленно, тогда присылай геликоптер! — озвучил свою мысль Яков. — Иначе не получится. На колесах часа два возьмет. И это еще, если по утреннему делу в пробку не въеду.
— Уже выслал, ваш превосходительство!
— Силен! — усмехнулся Яков. — Портки-то натянуть успею?
Разумеется, это было художественным преувеличением. Обычно Яков не садился за стол, не приведя себя предварительно в порядок. Так что, на нем сейчас были надеты не только брюки, но и весь костюм-тройка, и белая сорочка с галстуком, и зимние штиблеты на толстой подошве в комплекте.
— Успеете! — обнадежил Суржин. — По моим расчетам, геликоптер будет у вас в восемь двадцать.
— Тогда до встречи! — закончил разговор Яков и вернулся к прерванному чаепитию.
Он даже не пробовал угадать, что бы это могло быть, поскольку любое из "обычных" дел, находившихся в ведении Убойного стола, можно без опаски обсуждать по телефону. В пределах разумного, разумеется, но все-таки можно. Не контрразведка, чай, и не политический сыск.
"Будет весело! — констатировал Яков, закуривая первую утреннюю папиросу. — Тот еще геморрой, наверное! Но что выросло, то выросло. Так что, посмотрим, поглядим!"
Он допил чай, прошел в кабинет, отпер сейф и достал оттуда автоматический пистолет "Кульбак-Экселенс" в наплечной кобуре. Обычно он ходил на службу без оружия, — не оперативник все-таки — но звонок Суржина форменным образом выбил его из колеи. Яков снял пиджак, нацепил "сбрую" и уже "во всеоружии" пошел упаковываться в дорогу: пальто из английского шерстяного сукна, черно-белое шелковое кашне и фетровая шляпа, кожаные перчатки, серебряная фляжка с коньяком и две сигары на случай, если придется долго ходить по открытой местности. Курить папиросы на ладожском ветру удовольствие ниже среднего, а "подымить", судя по всему, придется и немало.