— Может, скажешь хоть что-нибудь, Эрунимора? — спросила Сильмариэн, чтобы хоть как-то завязать разговор.
— А что вы хотите услышать? — переспросила принцесса. — Да, мое поведение выходит за рамки этики! Да, мне нравится получать удовольствие через занятия любовью!
— Ты портишь репутацию королевской семьи в глазах подданных! — проговорил Трандуил.
— Так ты меня выгоняешь? Как это по-родственному! — всплеснула руками Эрунимора. — Только дело в том, что я оставалась в королевстве из-за тебя, дорогой брат!
— Милая, — вступила в разговор Аканта, — если ты хочешь, то мы можем уехать на следующей неделе.
— Мы уедем через три дня, мама! — воскликнула принцесса.
— Эрунимора, — попытался урезонить сестру Трандуил. — Это и твое королевство тоже. Ты можешь оставаться здесь сколько угодно.
— Только меня здесь ничего не держит.
Эрунимора посмотрела, как кружатся снежинки за окном. А потом перевела взгляд на брата — тот усиленно тер переносицу, пытаясь собраться с мыслями и что-то возразить ей. Но только на неё уже ничего не действовало — Зеленолесье после смерти отца и Леголаса ей опротивело.
— Трандуил, — неуверенно позвала принцесса, — если у вас родится мальчик, пожалуйста, назови его Леголасом.
— Конечно, — просиял король, — с огромной радостью и честью я сделаю это.
— Спасибо! — улыбнулась Эрунимора.
Вторая эпоха. 3441 год.
Прошел уже год после смерти Анариона, а Маланвиль так и не пришла в себя. Мужчины все ещё стояли под Барад-Дуром и на хрупкие женские плечи легла забота о сыне и королевстве.
Маланвиль с тревогой ожидала Элендила. Но она не знала, что король больше не вернется.
* * *
Осада Барад-Дура затянулась. Саурон вызвал своих противников на бой на плато перед Ородруином.
Орки, эльфы, гномы и люди столкнулись в битве. Саурон сражался одновременно с Элендилом и Гиль-Галадом. Темный Властелин не заметил, когда меч последнего, Нарсиль вонзился в его плоть. Лишь спустя несколько секунд, Саурон вонзил свой клинок в Элендила. А воитель Эрейнион не заметил, как меч раскололся, и в пылу битвы рухнул на острие.
Обломок Нарсиля затерялся на земле. Темный Властелин был лишь поражен, но не мертв. Исильдур подхватил меч и отрубил Кольцо. Саурон превратился в духа.
«Оно было горячим, когда я впервые взял его, горячим, как горящий уголь. Оно обожгло мне руку, и я сомневаюсь, что боль от ожога покинет меня когда-нибудь. Сейчас, когда я пишу, оно всё ещё остывает и умаляется, но ни формы, ни красоты не теряет. Уже письмена, горевшие поначалу так ярко, тускнеют на глазах и едва различимы. Они напоминают руническое письмо Эрегиона, в мордорском языке нет знаков для такой тонкой работы. Но я не могу прочесть надпись. Полагаю, это язык Чёрной Страны. Он зол и груб. Я не знаю, какое злодейство таит надпись, но пока знаки не исчезли, сниму с них копию. Верно, Кольцо хранит жар руки Врага, и хоть черна его длань, Кольцо сияет, как огонь. Может статься, если нагреть Кольцо, знаки снова проступят на нём», — писал впоследствии Исильдур. Сейчас же он праздновал победу над Злом вместе с друзьями.