Не обращая на него внимания, я следила за дорогой, а он тем временем размышлял, какие аспекты наших отношений нуждаются в исправлении.
– К сексу это, само собой, не относится, – сказал он. Как бы это ни злило, он был прав.
– Я не хочу сейчас об этом говорить. Уже поздно. Я устала и… – я с трудом удержалась, чтобы не повторить «ты пьян».
Он немного помолчал, потом спросил:
– У тебя кто-то есть?
– Нет, – ответила я, сворачивая в сторону, чтобы не утопить машину в луже. – Мне и на тебя времени с трудом хватает. Когда мне, черт возьми, заводить романы?
Голос Марка был напряженным и злым.
– Стало быть, не позволяет график, а не отсутствие интереса?
– Я не то хотела…
– Тогда почему, Мин? Почему ты так поступаешь с нами?
– Сейчас я об этом говорить не буду, – сказала я, глядя в залитое дождем окно. – И не называй меня Мин.
– Ты очень давишь на меня, ты знаешь об этом? Почему не сейчас? Почему ты вообще все за нас решаешь? – он снова глотал слова, и я поняла, что он не начал трезветь, мне просто так показалось. – Ты говоришь – мы не можем быть вместе на работе. Ты говоришь – мы должны скрывать наши отношения. Ты говоришь – мы не будем съезжаться. Ты говоришь – не станешь знакомить меня с семьей. Ты говоришь – мы расстаемся. Как насчет того, что скажу я?
Я чувствовала только холод. Я знала, обычно люди чувствуют что-то еще. Мы были вместе больше года и пережили много приятных моментов. Марк был любящим, внимательным, весьма компетентным в сексуальном плане. Ну вот опять, подумала я, прибавляя скорость дворников, чтобы было видно хоть что-то. Весьма компетентный в сексуальном плане. Да кто вообще так выражается? Что со мной не так?
Марк продолжал разглагольствовать, и у меня возникло чувство, что сейчас он тихо расплачется. Но его настроение пошло по другому пути. Он схватил меня за руку.
– Слушай меня, мать твою! Ты меня не слушаешь! Какого хрена ты не слушаешь?
Машину резко повело вправо, и я вцепилась в руль, пытаясь помешать ей вылететь на разделительную полосу.
Я хотела сказать Марку, что он идиот, но мне не удалось: он схватил руль обеими руками и резко дернул. Я хотела удержать его, но он был слишком сильным, а движение – слишком внезапным. Я нажала на тормоз, в зеркале заднего вида вспыхнули огни, и машина покатила по мокрой глади дороги. Ее кружило, задние колеса кренило влево. Во мне поднималась паника, но не сковывала. Мир за окном машины был смазанным пятном размытых огней и пугающих контуров, но вместе с тем вызывал не страх, а любопытство. Мне казалось, я сейчас не в машине, а снаружи и не чувствую ни ужаса, ни адреналина, а лишь наблюдаю с расстояния, как она кружится. Это было медленнее, грациознее, чем я представляла себе автокатастрофу. Зачарованная, я смотрела на огни подъезжавших автомобилей, которые становились все ярче, больше, ближе. Внезапно они приблизились так, что стали ослепительными, в глаза ударил обжигающий белый свет. В следующую секунду я не видела уже ничего, только тьму.