– Ребятки, остановитесь! – воззвал я по своему каналу связи. – Впереди на самом деле полынья!
– Всё в порядке, отец! – ответил сын.
– Всё в порядке, папа! – ответила дочь.
Я оказался бессилен. Отвлекать их разговорами нельзя, ведь был и другой вариант – полынью можно перелететь.
Она приближалась стремительно. Я чувствовал, как вместе со мной весь мир затаил дыхание в ожидании неизбежного.
И вот лéдники моих детей не одновременно, но с небольшой паузой взмыли в воздух над своими полыньями. Тут уж точно дыхание прервалось. Я сразу оценил, что полынья слишком широка (в длину она была ещё больше – объехать её не было никакой возможности без того, чтобы быть пойманным погоней). Таких мы на тренировках не преодолевали, но я надеялся, что им удастся перелететь препятствие, потому что скорость перед прыжком была очень велика. Но притяжение земное оказалось сильней моих надежд. Сначала лéдник сына аккуратно вошёл в воду метров за двадцать до края льда, при этом мачта с парусом откинулась назад и накрыла его. Для знатока ясно, что убрана она была самим пилотом лéдника. Через несколько секунд и лéдник дочери ушёл под воду. В эфире повисла тишина. Душа тоже онемела. Хотя разум долдонил, что всё это неспроста. Только доказательств сей непростоты не было у разума.
А не успевшие затормозить преследователи один за другим влетали в полынью совсем не так красиво, как лéдники: плюх… плюх… плюх… Но большая часть всё же успела остановиться. И пыталась вытащить тех, кто смог вынырнуть.
Тем временем воздухолёт завис над полыньёй и, опустившись, сбросил вниз громадную сеть, которая накрыла и часть полыньи, и суетящихся вокруг мотогонщиков. Бултыхающиеся в полынье уцепились за сеть и вылезли из воды. Тут подоспели другие воздухолёты и тоже сбросили сети, но уже на тех, кто оставался в стороне, – для всех загонщиков места у полыньи не было, да и лёд мог обломиться от тяжести. Пара тысяч вооружённых самострелами летунов спустились с баз на лёд. Огнестрельного оружия храм не применял по принципиальным соображениям, а самострелы доставляли к «пациентам» усыпляющие капсулы. Их пришлось применить для тех, кто отстреливался, причём из огнестрельного оружия. Но большинство сдалось добровольно.
Спасательная операция продолжалась, а у нас в зале заседаний разворачивались свои события.
– Ты! Жалкий атлантик, покусившийся на моих детей, я проклинаю тебя, – ледяным тоном произнесла, словно приговорила, Морейна. – У тебя никогда не будет своих, ты недостоин иметь потомство. Я лишаю тебя своего благословения на власть… Прости меня, народ Атлантиды, тебе придётся выбрать себе нового главу, более достойного вашего и нашего доверия.