Еще одним примером екатерининской торговой монополии в китайском секторе назовем государственную монополию на приобретение китайских камчатых тканей, закупавшихся казначейством для нужд двора. В 1763 году в вышедшем из Сената императорском указе упоминались 63 рулона дамаста, поступившего в сокровищницу Немецкой палаты в соответствии с елизаветинским декретом 1752 года и теперь хранившегося в Сибирском приказе. Екатерина распорядилась, чтобы эти рулоны передали придворному казначею Симонову и чтобы все остальные камчатые ткани, приобретенные на границе купцами-единоличниками в том же году, доставляли в императорскую сокровищницу за справедливую цену. На будущее частная торговля тонкими камчатыми тканями в Кяхте запрещалась. Находящиеся уже в Москве такие ткани предписывалось доставить генерал-лейтенанту И. И. Бецкову для продажи, чтобы вырученные деньги потратить на нужды Воспитательного дома.
Неудивительно, что Екатерина и ее сановники без особого рвения занимались воплощением в жизнь прекрасных воззрений, сформулированных в ее наказе. Зато несколько более неожиданным выглядит то, что она явно не позаботилась о выработке общих критериев выбора между интересами ее купцов-единоличников, с одной стороны, а также нуждами и устремлениями государства — с другой. Фактические политические решения диктовались совсем не теоретическими предрасположенностями, объявленными прежде. Все дела устраивались по-своему и без каких-либо очевидных ссылок на общее правило, зато постфактум всегда находилось разумное обоснование тех или иных поступков. Государственный опыт многих десятилетий, предшествовавших 1762 году, на самом деле постоянно соотносится с решениями государственных мужей России и их деятельностью после той даты. История государственных монополий и частных откупов в китайской торговле наводит на мысль о том, что провалы или сомнительные успехи, по крайней мере когда дело касается Государственного казначейства, остаются на совести Екатерины Великой, отменившей их. А ее возвышенные философские воззрения на надлежащую организацию общества тут ни при чем. Как мы уже отмечали, монополии, все еще обещавшие выгоду казначейству и государству, продолжали существовать.
Все сказанное к настоящему моменту следует считать обоснованием к предположению, будто государство при Екатерине II покинуло частный коммерческий сектор экономики, оставив ему право на самостоятельное регулирование и достижение процветания исключительно собственными силами. Екатерина на самом деле продемонстрировала свою готовность к тому, чтобы израсходовать кое-какие деньги на совершенствование условий частной торговли в Кяхте. И существенную положительную роль для купцов в Кяхте сыграли разнообразные указы, выпущенные в период ее правления. В целом следует признать, что екатерининские нормативные акты и политические меры, касавшиеся торговли с Китаем, послужили появлению более благоприятного климата для частной торговли, чем существовал при всех ее предшественниках.