Разумеется, кое для кого это не имеет большого значения: ах, оставьте нас в покое с вашей типизацией! Однако история, даже история литературы, существует не для того, чтобы мы игнорировали преподнесенные ею уроки. Когда-то, не так давно, в Европе существовало мощное течение стилизаторской литературы; большинство произведений этого направления сегодня воспринимаются лишь как юмористическая литература. Мы удивляемся, что в свое время эти книги читали всерьез, хотя и подозревали, что что-то в них не так. Это подозрение полностью подтвердилось: книги, о которых идет речь, имеют сегодня лишь музейную ценность. Ибо стилизация часто соседствует с литературной манерой, с модой, а они — враги живого искусства.
Следовательно, время не терпит стилизации. Оно подтверждает типизацию.
Могло показаться, что если время само по себе такое мудрое, то не надо ничего предпринимать, а только ждать. «Плохое минет, даже если глупость воздает ему хвалу», написал один из стариков, имея в виду искусство.
Мы уже не рабы времени, мы хотим быть его господами; мы предвидим и планируем, организуем и ускоряем время. В области литературы это означает, что мы руководим ею, или, по крайней мере, пытаемся руководить: это уже вопрос эстетики, критики, критериев.
В минувшие годы возникла и упорно держится легенда о том, что эстетики социалистического реализма не существует (а это, конечно, бросает тень сомнения на существование социалистического реализма вообще).
Это — оптический обман: нормативной эстетики нет. Нет толстых томов со сводом правил, с подробными инструкциями «как писать стихи, прозу и драму» и с соответствующими предостережениями против возможных ошибок и непристойностей; такие тома когда-то любили писать немцы. Слава богу, что таких томов у нас нет.
Нет и не может быть в искусстве такого итогового перечня постоянных правил и норм. В этой области существует только итог опыта; этот итоговый опыт постоянно растет, дополняется, расширяется. И искусство подчиняется законам развития; в движении находятся также и эстетические взгляды и критерии. И если социалистический реализм не имеет своей нормативной эстетики, то это потому, что он признает движение главной внутренней закономерностью развития. И признает, что нормативная эстетика является тормозом для искусства точно так же, как бюрократия — тормозом для развития общества.
Для тех, кто привык к удобствам, это — мучение, но критерии надо завоевывать снова и снова. Они должны снова и снова возникать на базе исследования художественной практики; и они должны оказывать на нее обратное влияние. Легко тем, кто ограничен какой-либо узкой философской концепцией (например, экзистенциализмом); труднее марксистским эстетикам и критикам, которые не должны быть ничем ограничены, а только действительностью и ее диалектическими отношениями: они должны исследовать и обобщать, они не имеют нрава остановиться и окаменеть. И они не ищут норм и правил, но стремятся открыть законы движения.