Был тот прекрасный день, когда, вдыхая покой, мы черпаем в нем счастье, мужество. День, когда мы припадаем к родникам и истокам жизни.
Но все это лишь мгновение, и его нам не дано продлить. Оно вне истории, — в тот краткий миг мы выключаем себя из хода жизни, забываем окружающий нас мир, остаемся наедине с нашей радостью. Но мир не перестал существовать, ход жизни не прекращается; слишком тонка спасительная завеса, за которой мы остаемся наедине с собой, прячась от жизни. Уже не существует такого угла, где мы могли бы отдохнуть в счастливой неподвижности. Ход жизни захватил все, проник всюду, во все закоулки, неподвижность — это лишь сладостный обман.
Под вечер тишину нарушили. Солнце уже катилось за Небосец, когда из леса на лужайку у ручья с шумом вынырнула темно-серая «победа». Сначала из машины вышел мужчина; у него было упитанное лицо с очень правильными чертами, оно было бы даже красиво, если бы его не портила по-женски гладкая кожа и в чертах не было бы чего-то дисгармоничного, незаметного с первого взгляда, но что чувствовалось сразу. Я сидел босиком на берегу ручья и чистил песком посуду. Человек удивленно взглянул на меня, потом весело рассмеялся.
— Эй ты там! — крикнул он.
— Добрый день, — вежливо отозвался я.
Но человек тут же перестал замечать меня и громко скомандовал:
— Вылезайте! Приехали!
Из машины вышла женщина. Она была, пожалуй, излишне толстовата; широкое лицо ее казалось добродушным. Женщина хваталась за живот и хихикала.
— Ой, у меня все болит, Яничко. Ей-богу!
Продолжая хихикать, она погладила живот и бедра.
— Ого, — сказал человек по имени Яничко. — Точно!
Потом из машины вылез второй мужчина, весь какой-то скрюченный; рот у него был большой, широко растянутый.
— Все в порядке, шеф.
— Точно! — ответил Яничко, которого назвали шефом.
— Посмотри, Яничко, — сказала женщина, указывая пальцем на меня. — Посмотри, кто это.
— Человек, — ответил шеф Яничко.
— Хи-хи-хи, — захихикала женщина. — Человек! Чего ты только не выдумаешь, Яничко, человек!
— Человек. Точно!
И вдруг он нахмурился.
— Да перестань ты ржать…
— Но… Яничко…
Она попыталась повиснуть на его плече, но он оттолкнул ее.
— Хватит! Продукты!
— Сейчас, шеф!
Скрюченный влез в машину и достал корзину, набитую свертками.
— Сначала водки!
— Хорошо, шеф.
Скрюченный снова забрался в машину и протянул шефу бутылку водки. Тот небрежно взял ее, огляделся кругом, словно что-то отыскивая. Наконец заметил у моего костра большой камень, наклонился и ловко отбил об его край горлышко бутылки.
— Стаканы! — скомандовал он.
— Сейчас, шеф.