— Паразит, — пояснил шеф, глядя ему вслед, и обернулся ко мне. — Знаешь, сколько он награбил? Миллионы, понимаешь, миллионы! У него была мясная лавка и ресторан. И гостиница. Миллионы! Когда я был мальчишкой, то ставил кегли в его кегельбане. За шесть часов получал крону, понятно? А он — миллионы! Я его, паразита, могу в любое время к ногтю прижать. Я теперь ведаю коммунальными предприятиями, понимаешь? Начальник над всеми коммунальными предприятиями.
— Я бы с ним был поосторожней, — сказал я.
— Почему это?
— На вашем месте я вел бы себя поосторожнее с этим типом. По-моему, он вас ненавидит.
— Хо-хо-хо, — расхохотался шеф. — Это точно! Будто я не знаю! Побежденный класс! А почему, спрашивается, он должен меня любить? Да ты забавный парень! Откуда ты взялся? Хо-хо, это уж точно!
Шеф смеялся от души, он даже зажмурился. Его мягкий подбородок, похожий на женский, подрагивал. Затем он крикнул скрюченному:
— Маска!
— Слушаюсь, шеф.
— Скажи этому товарищу: ты меня любишь?
— Я за все благодарю шефа.
— Говори правду! Негодяй! Голову оторву!
Скрюченный уставился в землю. Шеф пошевелился, словно собираясь встать. Скрюченный сказал:
— Не люблю.
— Ненавидишь?
Скрюченный молчал.
— Что бы ты сделал со мной, если бы произошел переворот?
— Не произойдет.
— А если бы произошел? — угрожающе допытывался шеф. Он привстал, свирепо глядя на скрюченного.
— То же самое, что шеф со мной.
— Как так?
— Унизил бы его.
— Заставил бы прислуживать себе?
— Да-а-а.
— Вот так, — удовлетворенно сказал шеф. — Это точно. Слыхал? Мы с ним приятели, по совести говоря. Что? Точно!
Опустив голову, скрюченный заковылял к ручью. Шеф самодовольно усмехнулся, но глаза его испуганно перебегали с предмета на предмет.
— Видишь? — обратился он ко мне. — Паразит, но вышколенный. Дрессировка. У меня в коммунальных предприятиях целый зверинец подобрался. Капиталисты. Бывшие люди. И я их дрессирую. Видишь? Он и в ненависти должен признаться. Что? Это точно. А что он может сделать? Не послушается — завтра же вылетит. Куда он тогда денется — ничего ведь не умеет, только грабить. Так пусть уж лучше ненавидит и слушается. Это подлый паразит, капиталист, подлый подхалим. Вот я его и учу по-своему. Но людей из таких все равно не получается, нет. Эй, Маска!
— Иду, шеф!
Скрюченный подал стакан. Шеф налил и выпил залпом стакан водки. Взгляд его на минуту прояснился, глаза остановились, зрачки расширились. Он прокашлялся.
— Точно! — Он обернулся ко мне. — Что ты на меня глаза пялишь? Что я пью? Думаешь — алкоголик? А если даже так?
— Вы действительно… того?