Потом Стрегон еще долго вспоминал этот бой и поражался увиденному. Силился поверить в то, что человек, пусть даже подвергшийся загадочному изменению, способен так быстро двигаться. Он сравнивал Белку с тем, что увидел в Лабиринте, ее осанку, походку, нацеленные на противников мечи, и все равно приходил к выводу, что это — нечто совсем иное. В тот раз она лишь уподобилась своей кровной сестре, а сегодня действительно стала ею и лишь поэтому рискнула сойтись в поединке сразу с двумя могучими хищницами.
Они прыгнули почти одновременно: две взрослые хмеры и их необычная соперница. Потрясающе быстро, в долю секунды преодолев разделявшее их расстояние, успели вытянуть вперед лапы и руки, а затем с ревом столкнулись, взметнув вверх целую тучу пыли. Из-за этого поначалу было не понять, кто победил и кого ранили. Еще пару долгих секунд до эльфов и наемников доносились только тяжелое сопение и чей-то раздраженный рев. Вверх на два человеческих роста взлетели комья земли. Вот в облаке пыли промелькнула заломленная под странным углом лапа, хлестнул по воздуху гибкий хвост. Что-то неприятно проскрежетало, кто-то жалобно взвизгнул, заскулил. Кто-то другой бешено взревел, нанося тяжелые, смачные шлепки по твердой, почти гранитной крепости коже. После чего до обомлевших наблюдателей донесся звук удара, словно нечто увесистое со всего маху кинули наземь. Кто-то хрипло застонал, что-то отвратительно захрустело, а потом пыль плавно осела, открыв любопытным взорам невероятную картину.
Вопреки чужим страхам, Белка не лежала ничком, содрогаясь в предсмертных конвульсиях. Она не упала и не оступилась, попав под сдвоенный удар тяжелых кошачьих лап. Она даже не пострадала, насколько можно было увидеть издалека. По крайней мере, доспех на ней не был порван и не топорщился острыми краями. Он просто слегка запылился и утратил свой блеск, но в остальном ничуть не пострадал. Тогда как хмеры…
Лакр неверяще округлил глаза, рассмотрев жутковато изогнутую шею одной из кошек, которую Гончая без видимых усилий обхватила руками. Белка была меньше хмеры почти втрое! Ее руки казались жалкими прутиками в сравнении с лапищей свирепой хищницы! Но они с неподражаемой легкостью смяли прочные костяные пластины. Играючи вырвали из левой задней лапы сразу три когтя, пытавшихся разодрать питонью чешую. А потом поймали толстую шею в смертельный захват, уверенно сжали и теперь медленно давили, вынуждая тяжело дышащую кошку униженно опуститься на колени.
Хмера, дернувшись в последний раз, наконец затихла, перестав царапать окровавленными лапами землю. Ее глаза потускнели, неверяще изучая лицо победительницы, и уже почти погасли, однако Белка вдруг отпустила чужую шею. Тихо прошипев сквозь зубы что-то неразборчивое, оттолкнула судорожно закашлявшуюся кошку и, не заботясь больше ни о чем, шагнула в сторону — туда, где, нелепо дергаясь, пыталась встать с травы вторая хмера.