Азарт куда-то пропадает, даже становится немного тоскливо. Отхожу от него сама и сажусь на кровать.
— Я не знаю, Ром. Наверное, мне все же легче с тобой, чем без тебя. Ты до сих пор моя зона комфорта.
Он опускает голову, думает, потом садится рядом:
— Это привычка. Пройдет. Не зацикливайся.
— Не могу. Наверное, я уже зациклилась.
Тяжело вздыхает. Мы смотрим в противоположную стену, касаясь друг друга лишь локтями:
— Давай, Кира, как на духу — просто выкладывай все, что чувствуешь. Я помогу разобраться.
С кем же еще быть честной, если не с ним?
— Мне легко, только когда ты рядом. И даже когда рядом — всегда недостаточно рядом. Я весь день думаю, чем ты занят. Я… готова снова свалиться в овраг, лишь бы привлечь твое внимание. Мне не хочется, чтобы ты ездил к своей девушке. У меня нет аппетита, если ты не сидишь напротив. Я постоянно жду, что ты позвонишь, мне это уже даже во сне снится…
Неожиданно слышу его смех.
— Что? — недоуменно смотрю на него. Он опустил лицо в ладони, а плечи трясутся. Какая-то неожиданная реакция. Разве психиатры так себя ведут при своих пациентах? — Ром, ну что?!
Выпрямляется, не скрывая улыбки:
— Это уже совсем не то, от чего мы тебя лечили! Боюсь, все намного, намного хуже. Кир, это больше похоже на… влюбленность. Слыхала о таком научном термине?
— Влюбленность? — куда-то его не туда занесло. — Не-ет! Совсем не похоже.
— Да, наверное, не похоже… Ну, тогда я пошел.
Хватаю его за руку, судорожно, не даю встать. Отпускаю, только убедившись, что он останется на месте.
— Подожди! — он поворачивается ко мне, смеется открыто. — Ром, ну не надо так! А разве мы не можем с тобой просто общаться, не давая этому какое-то "научное" определение?
— А мы, вроде бы, и общаемся. В чем проблема-то?
Ну вот так общаться, на таком расстоянии я совсем не согласна! Мне нужно что-то поконкретнее!
— А целоваться? — вместо ответа он неожиданно складывается пополам от хохота, но меня это с мысли не собьет. — Иногда только! И спать обнимку, а? И еще, пожалуйста, перевези ко мне свои вещи. У тебя ужасная квартира! Тут так просторно, безлюдно… — в доказательство моим словам из зала раздается оглушительное улюлюканье — наверное, выбили главного фаворита. — И Барсюля по тебе очень скучает.
Он кое-как успокаивается, берет меня за руку, снова смеется, качает головой.
— Я не знаю, Кира, я теперь всерьез не знаю, что делать, — поворачивается ко мне. Потом все-таки не удерживается, поднимает руку и проводит по моим волосам. Давит на затылок, прижимая к себе. Его сердце так сильно стучит, что мое начинает стучать в ответ. Перестукиваются там друг с другом, все отлично.