Я знала о нем очень мало, кроме того что у него есть какие-то дела с отцом и эти дела идут весьма успешно. Андре владел несколькими банками и постоянно путешествовал, больше всего по Африке. В его серьезных делах и заботах о помощи народам Африки отец находил объяснение тому, что его не видели в женском обществе.
Образованный, вечный путник, Андре всегда был в центре внимания – все его внимательно слушали. Он был весьма уважаемым человеком, газеты часто писали о его миссионерской работе в Африке. Был очень уравновешен, в нем присутствовало некое спокойствие, редкое у деловых людей. От него веяло надежностью и заботой. Видимо, все это и послужило причиной того, что я согласилась выйти за него замуж, не зная о человеке, с которым мне предстояло провести всю жизнь, ничего, кроме того что он, как сказал отец, влюблен в мои художественные работы. Матери он признался, что любит мои темные глаза и светлые волосы. Мне же никогда этого не говорил. Он не спешил меня обнять или поцеловать, словно знал, как меня пугает близость с мужчиной.
Когда мы говорили по-французски, он обращался ко мне официально. Ему нравилось говорить на языке предков, а свой род он мог проследить до XVII века. Андре любил Францию и мечтал, что когда-нибудь мы будем жить на родине его прадедов. Он отлично знал историю и литературу, был любителем оперы. Мы часто ходили в театр, иногда летали и в другие страны, чтобы побывать на каком-нибудь выдающемся представлении. Обычно мы всюду были только вдвоем. Хотя у нас был большой дом, он не любил устраивать приемы. Мы были почти неразлучны. Однако моя телевизионная программа становилась все популярней, и Андре выражал неудовольствие и опасения.
– Изабелла, – говорил он, – это пустая трата времени. Ты работаешь с первой попавшейся публикой, не имеешь возможности ее выбрать. Пиши картины – в этом твой дар. Надо, чтобы у тебя каждый год было больше выставок за границей. Все их ждут и хотят, чтоб ты выставлялась чаще.
Воспитанная в уважении к мужу, я стала больше времени отдавать занятиям живописью, а больных принимала, с его согласия, только в клинике. Он часто звонил мне и в страхе спрашивал, не чувствую ли я, что мне угрожает опасность от тех, кто шлет мне письма через телевидение.
– Я умру, если с тобой что-нибудь случится, Изабелла, а я не сумею тебя защитить, – часто говорил он.
Только позднее я поняла, что исток его страха – чувство долга. Чувство вины, а не любовь, усиливало его потребность стать моим защитником.
18
Женщина с пышной грудью
С самого начала нашего супружества мне казалось, что ему больше нравится хвалить мои произведения, беседовать со мной, чем целовать меня. Он любовался моей работой, следил за ней. Мог читать до поздней ночи, когда я писала картины. Похоже было, что разговоры для нас обоих желанней, чем интимные отношения. Он воодушевленно говорил моему отцу: