– Дело тут не в деньгах, она весьма заметная персона, супруга влиятельного итальянского аристократа, – небрежно парировала посетительница по-итальянски, добавив: – Я понимаю, у вас действительно веские причины, если вы отказываетесь от больших денег, которые я готова предложить.
Мне вовсе не хотелось измерять ценность картин предложенной ценой, какова бы она ни была. Я повторила:
– Не хочу вас обидеть, но эти картины не продаются. Возможно, я подарю их одному человеку, если его найду. Купите портрет какой-нибудь другой эфиопки!
– Я журналистка, буду писать о вашей выставке. Магдалина-Марго, – представилась она. – Надеюсь, вы не будете против, если я сфотографирую пару картин. У вас редкостные краски и необычные лица, – сказала она, добавив, что придет завтра и, если я буду здесь, хотела бы поговорить, в том числе обо мне.
– Отлично, – ответила я. – Недавно я купила кофеварку для капучино, угощу вас кофе.
После этой встречи я долго думала. Возможно ли, что я, написавшая портрет беременной Дельты, до этого разговора не сознавала, что она носила на шее дорогой эфиопский крест, по-видимому, имеющий духовную и историческую ценность? Свое непонимание я оправдала неосведомленностью, поскольку портрет писала до поездки в Эфиопию и думала, что самые ценные реликвии хранятся только в церквах и монастырях.
Картина была почти идентична фотографии, с которой мы хоронили Андре.
На другой день мы увиделись с Марго.
– Я люблю иконы святого Георгия, – сказала она, – но еще никогда не видела такой красной краски и такой золотой. Краски – ваша тайна. Где вы учились?
Не знаю, что меня побудило ответить, что святой Георгий – покровитель Эфиопии, и добавить, что эфиопы любят и святого Гавриила, чью недавно написанную икону я поместила на противоположной стене. – Особенно же они почитают Пресвятую Богородицу, которую вы зовете Марией, – сказала я. – Это икона, мимо которой вы прошли при входе. Если вы как журналистка хотите писать о красоте икон и фресок, поезжайте в сербские монастыри, неважно, какой вы веры. Сербия недалеко от Италии, а историки искусства близки к мысли, что в XIII веке в христианском искусстве не создано ничего более значительного.
– Вы очень хорошо знаете церковную иконографию. Ваши иконы – исключительной красоты. А пишете ли вы фрески, работаете ли в мозаике? – спросила она дружелюбно, смягчившимся голосом. – Если хотите, приезжайте в Рим: я всегда мечтала, чтоб мой бассейн и стены вокруг него были украшены мозаикой и росписями на церковные темы.
– Я люблю Рим, бывала там много раз, но не делаю мозаик на стенах бассейнов, – возразила я. – Если хотите, в другом помещении, когда у меня будет время, я охотно приму предложение. Но сейчас нет! После выставки я возвращаюсь к врачебной практике.