Но Веремида, не обращая внимания на его замечание, продолжил.
— Начнется все лесах Венгрии, в армии, которая призвана церковью на защиту вашего Святого Гроба. В армии паломников, которые понесут на своих одеждах крест, сначала появится один человек, он якобы прогоняя скуку, посадит на кол крестьянина, единоверца, который утаит зерно и не захочет делиться хлебом. Его примеру станут следовать, и уже после первой битвы пленные позавидуют мертвым, с живых станут снимать кожу, заливать кипящее масло вовнутрь человека, резать, рубить частями. Дальше, после взятия города, эти люди, объединившись в армию, их к тому времени будет уже много тысяч, не оставят в живых ни одного мирного жителя. Потом они выберут себе короля, и царствовать захотят везде, видя какую власть над миром подарило им зло. Они оставят оружие и последуют дальше, подражая монахам.
Уго слушал Веремиду с открытым ртом, воображение рисовало ему картинки рассказанного ужаса, и кровь мальчика закипала от злости. Сжав кулаки, он произнес.
— Ты лжешь! Пускай ты прав, и эта война не будет справедливой, но христианские воины соблюдают кодекс чести рыцаря, а значит- защитят слабого и восстановят справедливость там, где она попрана.
Веремида грустно покачал головой.
— Рыцарские уставы будут бессильны, зло подчинит себе воображение людей и оправдает любое свое преступление. Начало этому уже положено, призывая к убийству мусульман, ваш Папа объявил, что этого хочет ваш бог!
Уго ничего на это не ответил. Он слышал эту фразу не в первый раз, ее произнес Гвиберд при разговоре на корабле.
Беседа продолжалась до самого вечера, и кода на посеревшем небе появился молодой месяц, Уго попрощался с Веремидой. Они расставались друзьями.
За следующие дни пути паломники преодолели расстояние в восемьдесят миль. Повсюду они встречали разрушенные христианские святыни, поваленные церкви и заброшенные монастыри. В Назарете Уго взял воды из источника, в котором набирал воду Спаситель, будучи ребенком. Они видели издалека гору Фаворскую, где преобразился Христос на глазах Петра, Иоанна и Иакова. Об этом поведал друзьям Роланд, рыцарь с каждым шагом приближающим его в Иерусалим преображался и становился настоящим предводителем. Гвиберд же, подавленный недавним покушением на свою жизнь, путешествовал молча.
Паломники спешили и поэтому дорогу в Иерусалим выбрали прямую, обходя стороной города и сопутствующие им деревни. К вечеру четвертого дня отряд стал лагерем у склона, который располагался на востоке от селения Карьет-ал-Анаб. Воду брали из источника, который бил прямо из скалы. Ребята с интересом рассматривали караван- сарай, построенный специально для мусульманских путников. Одежда, приобретенная на Кипре, порядком поизносилась, но они категорически отказались поменять ее на длиннополые белые арабские халаты.