Все встало на свои законные места, мы снова были дома! А точнее, в школьном подвале. Свет фонарей сюда доставал лишь слабыми отраженными всполохами, но отверстие, что мы пробили в стене, все-таки можно было разглядеть. Крякая и охая, мы пролезли в него, но дальше нас поджидала более серьезная преграда – массивный щит, обитый металлом. В прошлый раз мы протиснулись в боковую щель, но сейчас я ее не обнаружила. Совсем! Щит перекрывал пространство от стены и до стены.
– Ты что-нибудь понимаешь? – тихо поинтересовалась Альбина.
– Спроси это у ЗБ.
Встав на цыпочки, я попробовала дотянуться до края, но поняла, что самим нам обратно не выбраться.
– Нам бы лесенку… – жалобно попросила я. – Тут высоко, не взобраться.
– Как же вы туда залезли-то? Ладно… Сейчас что-нибудь придумаем. Главное, вы живы-здоровы.
– Это верно. – я без сил опустилась на корточки.
Рядом точно так же присела Альбина. Больше мы ничего не говорили, да это было и не нужно. Кажется, впервые мы понимали друг друга без слов.
Глава 30. И свобода нас встретит радостно у входа
Первый человек, обнявший меня возле школы, была Лиза. Это она, получив эсэмэску, тут же примчалась к школе, а после стала вызывать пожарных. Кстати, и Соньке она позвонила. После яростных препирательств та призналась, что нас действительно заперли. «Психанули девки – вот и решили проучить этих кобр». Но уже через часик Сонька велела Пигалице втихаря забрать ключ и отомкнуть убежище. Сама не пошла – типа гордая. Ну а Пигалица не дошла. Так спешила, что влетела в аварию. Точнее, попала под мотоцикл и приложилась хорошенько к асфальту. Обошлось без переломов, но в больничку она загремела. Там ей вкололи успокаивающего, и главный постреленок в ватаге Альбинки уснул почти на сутки. В общем, никто, по обыкновению, ничего не проверил, все тупо положились на Пигалицу. Короче, тот самый дурной человеческий фактор!
Ну а мы с Лизой вусмерть наобнимались. Она и на меня успела вдоволь полюбоваться:
– Ну и видок у тебя, Шарапова!
– Так сними на память.
Лиза покачала головой:
– Не буду. Такое лучше не видеть.
– И не вспоминать, – добавила я и переглянулась с Альбиной.
– Это она сделала? – неприязненно поинтересовалась Лиза.
Я вымученно улыбнулась. Снова приходилось решать, что говорить, а что недоговаривать, поскольку многое за прошедшие сутки изменилось – настолько многое, что в двух словах было не пересказать. А еще предстояло держать ответ перед директором, перед учителями, перед мамой с папой.
– Она теперь с нами, – сказала я. – Я права, Альбин?
Мой недавний враг кротко кивнул и виновато пожал плечами. Странная такая реакция. Но еще более странно, что в следующий момент губы у нее задрожали, и, отвернувшись от нас, она заплакала. Сначала тихо, а потом и навзрыд.