ЗБ (Раин) - страница 50
А во-вторых, я уже давно поняла, что мальчишечьего во мне куда больше, чем девчоночьего, и потому понятие «скука» для меня также было решающим. По этой самой причине русский язык я и не любила. Ну правда, полная ведь скучища! Где тут, скажите, азарт познания, где лихорадочное перелистывание учебников в поисках особо интересных мест и эпизодов? Одиннадцать лет учим родной язык, а читать не читаем, пишем безграмотно. Даже поразительно, что все с этим мирятся! Вроде как иначе и невозможно учить. Да только возможно!
И это нам в несколько уроков доказал появившийся в школе Юрий Николаевич. Хотя по имени-отчеству его никто не звал. Какой там Юрий Николаевич – самый настоящий Юрочка! И даже бородка, отпущенная им для солидности, не делала его старше. Но главное, что все мы влюбились не только в него, но и в его предмет. А ведь он сам с русским не очень-то дружил: говорил чуть смущаясь, иногда заикаясь, местоимения путал, падежи. Короче, тот еще Цицерон. Но слушали его при этом раскрыв рты! И русский язык для нас тогда и открылся, поскольку Юрочка не отделял его от жизни и на уроках мы постигали всё разом: литературу, географию, историю, философию и эстетику. А еще мы беседовали о звездном небе, о выдающихся философах и знаменитых злодеях. Юрочка верил в то, что разделять знания тут ни в коем случае нельзя, что без языка нет литературы, а без литературы не будет русского, который включает в себя всю палитру наук. И мы читали жадно и много, читали вслух, как первоклашки, и чаще всего это были безумно смешные диалоги, причем в чтении участвовали все поголовно: Юрочка никому не давал отсиживаться. Это была одна из его педагогических фишек – скорость, экспромт и непременное участие всего класса. Урок – это театр, а класс – группа актеров, руководимая стремительным модератором.
Короче, уроки русского с литературой у нас превратились в игру. Разбирали, скажем, пьесу – тут же и расписывали ее по кусочкам, учились на слух определять ошибки, меняли интонации, вставляли порой свое, что-то оспаривали, а что-то защищали. При этом Юрий Николаевич учился и открывал новое вместе с нами, мы это ясно видели.
Потому и радовался, как ребенок, когда всплывала какая-нибудь несуразица или развеселая деталь.
Между прочим, он поведал нам, что в детстве был упорным молчуном, поскольку дефект речи, косноязычие и робость – в общем, куча радостей в одном флаконе. Но однажды стало человеку обидно, и что-то он прочел там про Суворова, Амундсена и Георга Луриха. Вот и решил взяться за себя – покончить с главными своими дефектами. Взялся за себя Юрочка столь рьяно, что получил красный диплом и защитил кандидатскую.