— Вот, милок, покушай. Чай, проголодался за весь день-то.
Маленькая худенькая старушка протягивала мне глиняную плошку, из которой умопомрачительно пахло чем-то съестным. Я затаив дыхание и глотая набежавшую слюну уставился на уровень блюда. Словно прочитав мои мысли, бабулька начала приговаривать:
— Не бойся, милок, обычная овощная похлебка. Нулевого уровня.
И хохотнув, грустно добавила, уходя из барака:
— Другой еды у нас тут нет.
Я, несмотря на дикий голод, постарался принять плошку очень аккуратно.
— О, Великая Система, как же вкусно пахнет! — закатил глаза я.
Еда, что собрала мне в дорогу мадам Хрост, благослови ее Рандом, кончилась еще утром. Еще Рипей в пути расщедрился на дольку луковицы и небольшую краюху хлеба. Я бы не сказал, что с моей обычной диетой привык к разносолам, но матушка всегда старалась накормить меня от пуза, хоть и простой едой. Отец потом по секрету объяснял мне, что это она так необоснованное чувство вины заглаживает.
Вспомнил о родителях и слезы сами навернулись на глаза. Кажется, что вот-вот весь этот кошмар закончится. Что на пороге грязного барака, куда временно поселили меня, появится широкоплечая фигура отца. А из-за его спины выскочит мама, обнимет, прижмет к груди, а потом мы сядем в нашу повозку и поедем домой, весело обсуждая эту нелепую ошибку.
Еда закончилась так быстро, будто ее и не было. Аккуратно, дабы не уронить драгоценные кусочки морковки, вымакнул остатки похлебки хлебной корочкой. Запил все прохладной водой и сыто откинулся на пыльный мешок, набитый сеном. Теперь это моя постель.
— Ну, как, полегчало малость?
Тихий хриплый голос справа вырвал из приятных объятий сна. На соседнем мешке в полушаге от меня кто-то заворочался.
— Вроде бы да, — также тихо ответил я. В темном бараке кроме меня еще человек тридцать не меньше. Все уже спят. Видать намаялись за целый день на работе. Как-то не хочется быть причиной их пробуждения.
— Люблю овощную похлебку тетушки Агаты, — в голосе, невидимого мне собеседника, послышались нотки удовольствия. — Не то, что у этой безмозглой дуры Хрики. У тебя небось морковки и капусты в два раза больше было.
— Не заметил, — ответил я. — Похлебка быстро закончилась.
— Больше, больше, — уверенным тоном прошептал неизвестный. Кажется, сквозь мрак я уловил кивок головы.
— А почему мне она больше положила? — решил поинтересоваться я.
— Как почему? — возмутился голос из темноты. — Ты ведь сегодня ее мужа от смерти спас.
— Я? Никого я не спасал.