— Ладно, но мне надо знать, сколько раз в месяц я буду с ним видеться и как буду его содержать.
Вайолет насторожилась.
— Я не обсуждала с адвокатом вопрос содержания ребенка.
Айдан посмотрел на нее, сдвинув рыжие брови.
— Почему нет? Я хочу помогать растить моего сына.
Сердце Вайолет тревожно екнуло. Она ненавидела говорить о деньгах, особенно о собственных деньгах. Одно дело обсуждать семейное богатство в общем, однако ее личные финансы всегда представляли собой некую ловушку. Люди всегда начинали смотреть на нее иначе, узнавая о ее богатстве. Ей нравилось, как Айдан относился к ней в ту ночь после закрытия паба «Мерфи». В его голубых глазах читалось только искреннее желание, и ничего больше. Даже сейчас, когда она вошла в паб, он посмотрел на нее одобрительно и с вожделением. Ей не хотелось, чтобы было иначе. Но она не могла взять у него деньги только для того, чтобы закончить неловкий разговор.
— Мне это не нужно, Айдан, — наконец произнесла она. — Ты открываешь реабилитационный центр и содержишь паб, поэтому найди своим деньгам другое применение. Ты можешь потратить эти деньги на развлечения с Ноксом.
— Я должен, — настаивал он, упрямо выпятив подбородок. — Я его отец. Я не хочу, чтобы люди говорили, будто я его бросил.
— Я не смогу взять с тебя ни цента. — Вайолет скрестила руки на груди. Она сомневалась, что это помогло ей выглядеть непреклоннее, но она должна была попробовать в любом случае.
Айдан оглядел паб и развел руки:
— Слушай, ты богата, Вайолет. Твоя квартира больше моего паба; ты наняла няню. Но я…
— Я не просто богата, — прервала она его, чувствуя напряжение в шее и плечах от разочарования. Отпив сидра, она понадеялась, что расслабится.
Хотя у Вайолет была действительно хорошая квартира и практически все, что ей нужно, она пыталась вести более скромный образ жизни по меркам Манхэттена. У ее родителей было столько домов, что она не отваживалась в них приезжать. В подростковом возрасте она ни разу не приглашала к себе домой друзей. Она не желала, чтобы одноклассники видели позолоченную мебель и статуи греческих богов в фойе. Ей не нравилось такое показное проявление богатства.
— Айдан, я одна из богатейших женщин в стране, — неохотно произнесла Вайолет. — Мы говорим о миллиардах долларов. Прости за откровенность, но мне надо, чтобы ты понял: я отказываюсь от твоих денег не просто из вежливости.
— Она чокнутая миллиардерша?
Айдан вздрогнул, когда один из посетителей паба, Стэнли, задал ему этот вопрос.
— Почему бы тебе не проорать об этом снова, Стэн? По-моему, тебя слышали не все.