Охотник: Охотник. Зверолов. Егерь (Поселягин) - страница 5

– Иван Эммануилович, больной открыл глаза, – отвлекла от себя внимание врача медсестра, заметив, что я рассматриваю их.

– Игорь? Как ты себя чувствуешь? – перестав отряхиваться, поинтересовался доктор, подходя ближе.

«Отлично, теперь я знаю, как зовут это тело!» – мелькнула мысль.

– Плохо. Все болит, и второй глаз не открывается, – пробормотал я, с трудом ворочая языком.

Видимо, поняв мои затруднения, врач велел медсестре напоить меня. Взяв поилку с тумбочки, женщина подошла и дала напиться через короткий носик.

– Тело болит? Странно было бы, если бы не болело. На тебе живого места нет, все тело – сплошной синяк. Я до сих пор понять не могу, как так получилось, что, кроме сломанной руки и носа, никаких переломов у тебя нет. А глаз? Правый глаз не откроется, пока здоровенная гематома не спадет.

– Понятно. А кто я?

Вопрос повис в воздухе. Доктор открывал и закрывал рот, изумленно глядя на меня. Медсестра, убиравшая поилку, замерла, удивленно обернулась и посмотрела на врача.

– Так! Что ты помнишь?

– Ничего. Совсем. Только ваши голоса, открываю глаза и вижу вас, остальное как в тумане, – после того как попил воды, разговаривать стало заметно легче, но я все равно шепелявил, полость рта была странной, не моей, не привычной. Видимо, от этого и шла эта невнятность.

– Что это такое? – вдруг спросил меня доктор, тукнув пальцем в стул.

Я на автомате ответил:

– Стул.

– А это?

– Медицинский халат.

– А я кто?

– Доктор, наверное.

– Хм, – врач задумался.

Кстати, когда обзывал врача доктором, медсестра тихо охнула. Проанализировав, что бы это значило, понял, что доктор это тело знает. И скорее всего, тело тоже знало врача.

– Ты меня помнишь? Посмотри внимательней, может, вспомнишь? – попросил врач, закончив размышлять.

– Вы Иван Эммануилович, – сразу же ответил я.

– Вспомнил? – обрадованно хлопнул себя по колену врач.

– Нет, – расстроил я его. – Слышал, как к вам обращается медсестра.

– Понятно, – он снова задумался.

– Вы еврей? – поинтересовался я, с интересом его разглядывая одним глазом.

– Да, это тебя как-то волнует?

На этот вопрос предпочел промолчать. Не то чтобы не любил евреев, я был полностью согласен с одним человеком: «Убей еврея – сделай мир чище». Хотя он вроде про иудея говорил, но особой разницы я не видел, так что при любой возможности портил им жизнь конкретно. По крайней мере всех Кацев и Рабиновичей из своей девятиэтажки повывел, кто сам уехал, а кто и… Но это другая тема, трупом в речке больше, трупом меньше… Кто их считает?

Видимо, доктор понял меня правильно, но почему-то не рассердился, а насмешливо хмыкнул.