— Грим… — улыбнулся Гудмен. — Я так и знал, что это твоих рук дело. Что, испугался? Побоялся, что я все узнаю… Да, парень, я и не сомневался, что это ты. Ну, может быть, немного сомневался, но когда ты пришел на допрос, все стало очевидно.
— Ты не знаешь даже одной десятой всей истории. — огрызнулся Головорез.
— Неужели? — спросил Гудмен. — Трасологическая, судебно-медицинская и биологическая экспертиза ответили на все мои вопросы. Ты прибил своего соседа сковородкой, а после выбросил его из окна, завуалировав это под самоубийство. Плохая инсценировка, Джейсон. Уж слишком много повреждений ты нанес ему сковородкой. При ударе об землю не может остаться такое множество синяков столь разной локализации по телу.
— Спасибо за совет, эксперт. — улыбнулся Головорез. — В следующий раз учту. Но не в твоем случае. Для тебя я приготовил кое-что особенное.
— Чего ты этим добьешься? — крикнул Гудмен. — Убьешь меня, и расследование просто поручат другому детективу, которому будет достаточно просто поднять все мои бумаги, и картинка станет ясной как дважды два.
— Твои бумаги я уже уничтожил, пока ты ходил ужинать. — рассмеялся Головорез. — Как и в случае с твоей машиной, пробраться в твой офис, обладая навыками взломщика, не составило труда. От уголовного дела по Бахрейну остался лишь пепел, который я развеял по ветру. И да, не думай, что я так прост. Я помню о камерах видеонаблюдения. Как все-таки хорошо, что наш охранник, мистер Худ, такой большой любитель поспать. Мне не составило труда пробраться к нему в будку и изъять кассету с твоей видеокамеры за весь сегодняшний день. И эта кассета повторила судьбу уголовного дела. Я все предусмотрел.
— Тебя раскроют, Грим. — прошипел Гудмен. — Рано или поздно ты совершишь ошибку. Дело восстановят, расследование возобновят. А моя смерть лишь придаст этому делу более высокий резонанс, и тогда его расследование поручат лучшим из лучших.
— И если они зайдут слишком далеко, их ждет все та же участь, что и тебя, Родерик. — кивнул Головорез.
— Убийство детектива главного управления полиции. Ты серьезно? — спросил Гудмен. — В нашем штате это смертная казнь.
— Знаешь, Родерик, я не настолько люблю свою жалкую жизнь, чтобы за нее бояться. — воскликнул Головорез. — Единственное, что я в ней ценю, это свободу. И это единственное благо ты хладнокровно пытался у меня забрать.
— Ты забрал его у себя сам в тот день, когда убил Бахрейна. — прорычал Гудмен.
— Меньше болтай, умник. — крикнул Головорез, прижав дуло пистолета к затылку Гудмена еще сильнее. — Смотри на дорогу. Как только окажешься на федеральной трассе, езжай до первого поворота, где после свернешь направо.