Джоанна зарделась от удовольствия.
— Разумеется, об этом даже не стоит говорить.
— И что прикажешь со всем этим делать? — спросил Джеймс слугу, поставившего на следующее утро перед ним поднос с завтраком.
— Съесть, сэр, — невозмутимо ответил тот.
Джеймс едва не рассмеялся, но тут его желудок издал требовательный звук, давая понять, что тарелки овсяной каши и чашки некрепкого чая будет явно мало. Джеймс покачал головой и вздохнул.
— Я сообщу лорду Фарензе, — добавил слуга с видом человека, мечтавшего скорее сбросить груз с широких плеч, и удалился прежде, чем Джеймс успел произнести слово.
— Джордж сказал, ты отказываешься есть эту великолепную кашу. — Вошедший вскоре в комнату Люк посмотрел на брата вопросительно.
— И ты знаешь, что я посоветую с ней сделать, верно? — был ответ.
— Скормить свиньям? Я видел, как горничная Калли спустилась с таким же подносом. Бедная девочка ни к чему не притронулась.
— Конечно, бедная, ведь ей пришлось увидеть такое.
— Уверен, что Гидеон не позволит ей захандрить, я же не собираюсь спорить с миссис Крибедж еще и из-за тебя.
— Я способен встать и сделать это сам.
— Раз уж ты все равно решил встать, буду признателен. Хлоя отдала приказ Джорджу убрать из спальни всю твою одежду и не возвращать до ее распоряжения.
— Как ты можешь жить под пятой у этой женщины? — с улыбкой возмутился Джеймс. — Лично я не собираюсь ей потакать.
— Я полностью с ней согласен. И не думай, что тебе удастся убедить меня в обратном, а потом вскочить на лошадь и умчаться куда глаза глядят, презрев мудрость моей жены.
— С чего вдруг мое общество стало тебе так приятно?
— Знаешь, ты как песок в жемчужной раковине, — с улыбкой ответил брат.
— Тогда, скорее, гусеница в капусте.
— Капуста? Черт возьми, о чем ты?
— Не пытайся сбить меня с толку. Я тоже рос в Даркмере и отлично помню вареную капусту, которую подавали с вареной рыбой или без нее по пятницам. Надеюсь, ты помнишь тот вкус и не заставишь своих детей есть нечто подобное.
— Еве не приходилось так мучиться, надеюсь, и впредь никто не будет, — ответил Люк с широкой улыбкой.
— Когда срок?
— Мы ждем в апреле, но Хлоя хранит все в тайне, пока Калли не станет лучше себя чувствовать.
— Да, уж лучше страдать самому, чем видеть, как страдают близкие.
— Ради жены я готов сразиться и с более серьезным противником, чем миссис Крибедж; надеюсь, придет день, и ты сможешь понять мои чувства.
— Мне отлично живется холостяком, — усмехнулся Джеймс.
— Знаешь, так ужасно, что мы с Хлоей потеряли столько времени, — с горечью признался Люк. — Боюсь, это я себе никогда не прощу.